Защитник др Перишич: — Имелось ли в виду, что именно ради покушения он выехал за границу?
Чабринович: — Не знаю.
Принцип — Когда мне Циганович говорил о тех вольных каменщиках, то сказал, что скажет Войе Танкосичу и тому человеку. Но я его просил и отговаривал от того, чтобы он говорил и чтобы каждый узнал, а затем он сказал, что тот человек надежный. Я сказал, что не буду участвовать, если кто другой узнает, а он сказал, что тот человек надежный и добрый приятель и зовется Казимирович.
19 октября допрос продолжился:
Пр/едседатель/: — Чабринович, то, что ты рассказывал в субботу о третьем ученике, который знал о покушении, как его зовут?
Чабринович: — Я не знаю, как его зовут.
Пр.: — Рассказывал ты точно.
Чабринович: — Я не знаю, что его зовут Казимирович. Он не ученик, а закончил какую-то академию и был авторитетной личностью из Белграда.
Др Премужич: — Сколько ему лет?
Чабринович: — Он Танкосичев друг, и ему 30–40 лет.
Пр.: — Что было с ним?
Чабринович: — Я, когда сказал Цигановичу, когда мы говорили: надо бы совершить покушение, и мне нужны средства, он сказал, что есть какие-то люди, которые бы дали средства, и он договорится с ними. После мне сказал, что говорил с Танкосичем и тем другим, кто также вольный каменщик и, вроде, какой-то старейшина ихний, и тот отправился сразу после того за границу и объехал весь континент. Был в Пеште (восточной части Будапешта. — И. М.), во Франции, и в России… Каждый раз, как я спрашивал Цигановича, что с этим делом, он говорил: когда тот приедет. Рассказывал тогда Циганович, что вольные каменщики уже 2 года назад осудили на смерть пок. престолонаследника, но не имеют людей. После, когда мне дал браунинг и патроны, то сказал, что тот человек приехал вчера вечером из Пешта. Я знал, что он путешествовал в связи с этим и что ездил за границу и проводил какие-то конференции.
Пр.: — Знали ли другие, что он также в курсе дела, и присутствовал ли тут Принцип?
Чабринович: — Присутствовал несколько раз.
Пр.: — Что сказал Принцип, когда услыхал, что и он в курсе дела.
Чабринович: — Принципу было не по душе, что каждый знает, но Циганович сказал, что без этого нельзя.
Пр.: — Да не байки ли ты рассказываешь?
Обв/иняемый/:— Это чистая правда, во сто раз более истинная, чем все ваши документы о Народной одбране[432].
(…) Советник Хофман: — Кто вам сказал, что помянутый несколько /раз/ выезжал за границу?
Обв.:—Это мне сказал Циганович.
Др Премужич: — Разговаривал ли ты с тем человеком?
Обв.: — Нет.
Др Премужич: — Почему?
Обв.: — Потому что не был знаком с ним. Он не входил в наше общество. Наиболее интимно он дружил с Танкосичем, Цигановием и Джуро Шарацем.
Др Премужич: — Говорил ли Джуро Шарац о нем?
Обв.: —Да, говорил, что не хотел стать священником и что влиял на него в том смысле, чтобы и он не стал священником.
Др Премужич: — Как среди священства принят тот Казимирович?
Обв.: — Я не знаю.
Др Премужич: — У меня здесь есть Hriљuanski Vijesnik, в котором тот Казимирович был сотрудником.
Пр.: — Как он может быть и вольным каменщиком, и сотрудником Hriљuanskogo Vijesnika?
Обв.: — Вольные каменщики входят во все общества и во всех обществах работают на свои цели.
Др Премужич: — Здесь говорится, что др Радован Казимирович суплент (младший преподаватель гимназии. — И. М.).
Обв:. — Я не знаю.
Пр.: — Устанавливается из Hriљuanskog Vijesnika, церковно-богословская газета, которая выходит в Белграде под редакцией доктора Воислава Янича. Этот номер издан в апреле 1914 года и среди сотрудников главный доктор Радован Казимирович, суплен т.
Содержание: Первое слово, Дубровницкая религиозная политика, О национализме Ньегоша…(?), пения, О втором браке священника, Забытый Лепид, Второй съезд священников, Наши молодые богословы, Обозрение искусства, Библиография и затем Хроника.
Др Премужич: — Стало быть, нет ничего религиозного?
Пр.: — В биографии и критике есть Жизнь и деятельность митрополита Петра от Илича.
Др Премужич: — Пусть будет зачитан первый абзац, чтобы было видно, что пишут о вере.
Пр.: —Позднее.
Наумович — Почему вы только сейчас говорите о Казимировиче, а следствие и дознание так долго ведется.
Обв.: — Я не думал вообще о нем говорить. Я никак не упоминал то его имя и не знаю, идентичен ли он с тем.
Пр.: — Вы сами сказали, что просили оружие сначала у Народной одбраны, а сейчас выходите с вольными каменщиками.
Обв. — Я думал, что вы знаете больше о вольных каменщиках. Меня спрашивали, и они говорили, что я там хвалился, что сам стал вольный каменщик. Я ничего о том не говорил. И не имел намерения о том говорить. Только то могу утверждать, что не имею никакой связи с Народной одбраной. Знаю, что война между Австрией и Сербией, и потому та Народна одбрана притягивается.
Др Премужич: — Почему раньше не говорил о нем?
Обв. — Я его не знаю, только слышал о нем.
Пр.: —Принцип, что с тем Казимировичем?
Принцип: — Я не знаю, тот ли это др. Радован Казимирович, только знаю, что тот человек звался Казимирович, что ему около 28 лет и что закончил 4 года назад Духовную академию в России. Рассказывал мне Шарац о нем, что он Шараца отговаривал, чтобы тот также не стал священником. Знаю, что он интимный приятель Танкосича. Знаю, что мне Циганович говорил о вольных каменщиках. Я сказал, что не имею желания знакомиться с ними и что смешно, когда приходят другие люди со стороны[433].
Обратим внимание на важное замечание Принципа: Казимирович не хотел быть священником и отговаривал от этого товарища. Что его так отпугивало? До конца не ясно, но, обратившись к сайту Сербской патриархии[434], я обнаружил, что Р. Казимирович не был высокого мнения о духовной академии как научной институции, и более чем вероятно, что это предубеждение он вынес из стен Киевской духовной академии, которую окончил в 1907 году.
В Киевскую академию, самую южную в Российской империи, обычно принимали выходцев с Балкан и Ближнего Востока (сербов, черногорцев, болгар, румын, греков, сирийцев). Так, в 1911 году из 209 студентов Академии иностранцами были 43 (в их числе 13 сербов). С 1900 по 1904 год в Киеве обучался иеромонах Досифей (Васич), впоследствии ставший Загребским митрополитом (ныне прославлен Сербской церковью в лике святых).
Тем не менее вольнодумие тут цвело пышным цветом. В 1908 году Святейший Синод поручил Волынскому архиепископу Антонию (Храповицкому) провести ревизию Киевской академии. Отзыв Антония оказался резко отрицательным. Преподавательская корпорация обвинялась в сочувствии революционным настроениям и даже в нигилизме. Среди киевских профессоров даже оформилась «либеральная партия», выступавшая за коренную реформу духовных академий. Эти мысли, ясное дело, внушались и студентам; так что Казимирович прошел в Киеве хорошую школу нигилизма. Осенью 1905 года студенты начинают требовать внедрения в академическую жизнь самоуправления («автономии») и в знак протеста бойкотируют занятия. Совету академии ничего не оставалось, как распустить студентов до нового года.
432
«Народна одбрана» — национальная организация в Сербии, основанная в 1908 году в знак протеста против аннексии Боснии и Герцеговины. В Июльском ультиматуме 1914 года Австро-Венгрия потребовала распустить «общество, именуемое «Народна одбрана» и конфисковать все ее средства пропаганды».
433