Она пожала плечами и отодвинулась от меня, чтобы просмотреть бумаги на столе.
– Так ты действительно вернулся?
– Странно, что всё остается по-прежнему, да?
Лука отодвинул несколько бумаг подальше от Ирины.
– Если вы двое закончили со своей встречей...
– Вообще-то, я ещё не закончила, – Ирина закатила глаза и встала между мной и Лукой, демонстративно глядя только на меня.
– Итак, ты не в колледже. Чем ты занимаешься в эти дни? – спросил я, желая посмотреть, насколько сильно Лука позволит нам помыкать им.
– О, ты знаешь...
– Ирина, нам сегодня ещё многое предстоит сделать, – проворчал он.
– Лука, остынь, мать твою, – прошипела она через плечо.
– Вообще-то, я не знаю, – сказал я, полностью игнорируя Луку.
– Что мы все делаем? Мы работаем на благо семьи.
Тот факт, что она не уточнила, что именно она делала для своего отца, сказал мне больше, чем если бы она придумала какую-нибудь работу. Когда Лука перестал садиться за руль, Петя вовлек своих детей в свой ближний круг.
– Не все из нас, – ответил я сухим тоном, как будто не выуживал информацию. – Я слышала, что Нат выходит замуж.
Ирина закатила на меня глаза.
– Не по любви, а ради семьи.
Ради семьи. Два слова, которые пронзили меня, как удар молнии. К чёрту самообладание. К чёрту прикидываться крутым. Я бросил мрачный взгляд на Луку, который не смотрел мне в глаза. Внезапно он, казалось, очень заинтересовался укладкой бумаг в одну аккуратную стопку.
– Ты серьезно? – спросил я.
– Ты не имеешь права возвращаться и судить нас, – его голос был таким спокойным и собранным, что мои руки автоматически сжались в кулаки по бокам. Если бы Ирина не встала между нами, он бы получил по лицу.
– Не могу поверить, что ты позволяешь ему так поступать с ней, – гребаный брак по договоренности. Петя пару раз шутил по этому поводу, и мы всегда отмахивались. Одно дело было учить нас выступать, как цирковых животных, но теперь он выдавал свою дочь замуж, как какую-то гребаную призовую кобылу. – Она твоя сестра.
– Спустить с небес на землю, Виктор. Я не позволял ему это делать. Он контролирует всех нас. Включая тебя.
Ирина слегка повернулась, ровно настолько, чтобы оказаться вне досягаемости, если в ход всё-таки пойдут кулаки.
Я стоял неподвижно.
– Ты действительно думаешь, что я смог бы остановить его? – Лука вызывающе вздернул подбородок. – Нат симпатичная, но у неё две левые руки, и она бросила учёбу, так и не научившись программировать хотя бы веб-сайт. Для неё это самый лучший вариант. Я убедился, что этот парень не втрое старше её. Я убедился, что она не выходит замуж за гребаного садиста.
– Чёрт, – процедил я сквозь стиснутые зубы.
– С ним всё в порядке, – прошептала Ирина. Она обхватила себя руками и откинулась на стол, сдуваясь. – Он занимается политикой, но слишком консервативен, чтобы быть открытым геем. У Нат будет хороший дом, она заведет собаку, о которой всегда мечтала, и, как бы то ни было, он никогда не поднимет на неё руку.
– Это лучшее, что я мог для неё сделать, – добавил Лука.
Я должен держаться подальше от этого. Я пришел сюда только для того, чтобы делать то, что мне сказали, сколько бы времени я им ни был нужен. Я должен был выполнять приказы только для того, чтобы обеспечить безопасность Корделии. Я не мог вмешиваться ни в какие из их семейных проблем, даже если мысль о том, что Нат выйдет замуж за грязного политика, была для меня как удар кулаком в спину.
У Луки, Ирины и Натальи было будущее, за которое они могли бороться, и все они вели себя так, словно их жизни уже были в опасности. Возможно, так оно и было. Разве я не был хрестоматийным примером неспособности убежать от этой семьи? Хуже того, я не только вернулся, мне было что терять. На кону была не только моя жизнь, если бы я попытался сбежать на этот раз.
Я провел рукой по лицу и позволил себе сделать два вдоха, чтобы обработать всё, что я услышал за последние несколько минут, в герметичный контейнер и задвинуть его на самые задворки своего сознания.
Я должен был сделать то же самое, что и шесть лет назад, и верить, что если они захотят выбраться, то найдут способ сами.
У меня не было никаких стремлений быть чьим-либо спасителем.
Это ничем не отличалось от боя в октагоне. Стоит всего лишь раз отвлечься, и ты уже лежишь на полу, истекая кровью.
– Хорошо, – наконец пробормотал я и повернулся к Луке. – Что дальше по списку?
ГЛАВА 7
Виктор • 20:01
Ужин
Корделия • 20:03
Я поем позже. Нужно закончить презентацию.
Виктор • 20:03
Лгунья.
Корделия • 20:09
Ты можешь идти домой. Я буду работать всю ночь.
Виктор • 20:10
Перестань избегать меня.
Я смотрела на три маленьких слова в моём телефоне, которые призвали меня прекратить это дерьмо. Проблема с поцелуем своего телохранителя, похоже, заключалась в том, что он знал каждое твоё движение лучше, чем ты сама.
Даже если он не мог меня видеть, я показала язык в сторону закрытой двери своего кабинета. Он должен был знать, что мне также не нравится, когда мной командуют.
Корделия • 20:12
Нет.
Виктор • 20:13
Я потащу тебя на кухню и накормлю насильно. Ты весь день ничего не ела.
При этом напоминании мой желудок скрутило, и я почувствовала, как внутри что-то скручивается. Именно поэтому Виктор появился со смузи-мейкером через несколько недель после того, как я его наняла. Я просто забыла, что была голодна. Обычно я не осознавала, что должна есть, пока мои внутренности не начинали поедать сами себя. К тому времени, как начинались эти судороги, я просто съедала всё, что попадалось под руку.
Смузи были полезной альтернативой шоколаду, крекерам и сыру.
Корделия • 20:14
Не голодна.
Виктор • 20:14
Лгунья.
Эта женщина собиралась довести меня до смерти.
Я вышел невредимым из перестрелки наркокартеля в 21 год, и именно Корделия Монтгомери сведет меня в могилу из-за чертовой печеной картошки.
Когда прошло десять минут, а от неё не было ни одного сообщения, я подошел к входной двери, открыл её, захлопнул и стал ждать в коридоре.
Через пять секунд её стул загрохотал по паркету. Ещё через пять дверь её кабинета открылась. Эта демоническая кошка выскочила первой и помчалась вверх по лестнице, а за ней показалась голова с растрепанными светлыми волосами. Похоже, она сегодня много возилась со своими волосами. Она высунулась из-за дверного проема, чтобы посмотреть через холл в сторону кухни.