– Камеры были у тебя на груди? Всё время?
– Мне сказали, что у меня отличное декольте, поэтому я решила найти ему хорошее применение.
– Чёрт, – выдохнул я, не находя слов. Корделия, у которой всего несколько месяцев назад случались приступы паники при мысли о том, что её будут снимать на камеру, орудовала камерами, как мечами.
– Видеозапись у Сайласа, и у Дел. Я рассказала ей обо всём.
– Конечно рассказала, – усмехнулся я.
– Включи это для меня, – сказал Лука. – А потом мне нужно, чтобы ты посидела над видео недели две, чтобы я мог взять себя в руки и уехать из страны.
– Мальдивы? – спросила Корделия.
– Я думал о Пекине, – ответил он.
– Я слышал, в Китае отличные машины.
– Отличные машины и отличный асфальт.
Корделия протянула брошь Луке, и на долю секунды мне захотелось попросить её подождать – и попросить его остаться. Я потерял шесть лет с ним. Видя, как непринужденно Корделия ведет себя с ним, я понял, как много мы могли упустить. Но Лука всегда оставался Лукой.
– Готов?
– Ага.
– Запись.
– Меня зовут Лука Ельчин, – Лука наклонился, наводя на своё лицо камеру Корделии. – А моего отца зовут Петр Ельчин. За последние пару лет он провернул несколько сомнительных дел. У меня нет доказательств, так что вам просто придется поверить мне на слово. Я в здравом уме и теле и записываю эти показания добровольно. Давайте посмотрим.…Думаю, мы можем начать с отмывания денег.
ГЛАВА 40
– Дел, если ты не прекратишь суетиться... – Виктор замолчал в ту же секунду, как только Бэк откашлялся с водительского сиденья.
– Тебе не обязательно было заезжать за нами, – сказала я.
– Конечно нам нужно было заехать за вами, – она закатила глаза, глядя на меня, разглаживая пушистое одеяло, которое она набросила на мои и Виктора колени, как будто солнце не нагревало машину. – Я бы не позволила вам взять такси.
Фраза на мгновение повисла в воздухе. В ней было так много. Я не могла водить машину. За последние несколько дней зрение Виктора немного улучшилось, но врачи по-прежнему считали его юридически слепым и неспособным водить машину. Лука и Ирина уехали, чтобы собрать осколки своей семьи. Нашей единственной альтернативой было бы такси.
– Спасибо, – наконец сказала я.
– Ладно, вот вам, – Дел вытащила большой пластиковый пакет с пассажирского сиденья и протянула Виктору пачку мятных конфет, а мне шоколадный батончик rocky road. – На очереди у меня коктейли манго-ананас, лесные ягоды и имбирь-морковь, – она достала несколько бутылочек для смузи.
– Я возьму манго, – сказала я.
– Мне не надо, – проворчал Виктор, явно не привыкший, чтобы его баловали на заднем сиденье.
Дел издала тихий разочарованный звук, который побудил Бэка обернуться и свирепо посмотреть на Виктора. Я не была уверена, что Виктор мог точно сказать, какое кислое выражение лица он вызвал.
– Выбери гребаный коктейль, Ельчин.
– Имбирь, – сказал Виктор и раскрыл ладонь.
Дел просияла, протягивая бутылку, и я не смогла удержаться от улыбки вместе с ней. Теперь это будет наша жизнь. Мы будем проводить время с друзьями, препираться из-за бутылочек со смузи и есть шоколад.
Как только мы двинулись, я закрыла глаза и прислонилась к плечу Виктора. Он поцеловал меня в макушку и провел ладонью по моей руке, чтобы сжать ладонь.
– Почти дома, жизнь моя.
– Прежде чем мы туда доберемся, я должен сказать тебе, что стулья у окна твоего офиса нуждаются в замене, – сказала Дел. – Потому что я пыталась посадить Фицуильяма в переноску и отвезти к Бэку. Он буквально отполз от меня и чуть не снес занавески.
– О, он, должно быть, был в таком замешательстве. Сейчас с ним всё в порядке? Ему нравится его новый дом?
– Прости, если я выразилась неясно. Я пыталась, но безуспешно, – сказала Дел. – Не думаю, что он уйдет добровольно.
– Мы можем спросить его ветеринара о снотворных. Тогда будет проще поместить его в переноску. Или, может быть, мы сможем купить ему другую, потому что она может просто ассоциироваться у него с предыдущими случаями, когда его забирали из дома, к которому он привык, – я открыла телефон и тут же начала искать переноски для домашних животных.
– А что, если он останется?
– С нами?
– Да, – Дел улыбнулась мне через плечо. – Если ты заберешь его.
– Конечно, – сказал Виктор, опередив меня. Я молча подняла брови, только чтобы вспомнить, что он больше не мог легко читать выражение моего лица. Но когда я открыла рот, чтобы заговорить, он сказал:
– Ты любишь этого кота. Я переживу несколько царапин.
– И ты не будешь скучать по нему?
– Конечно, я буду скучать по нему, но я буду постоянно навещать его. А это значит, что мы можем подарить Броуди пушистых кудрявых морских свинок, о которых она так долго просила.
– У Броуди не будет питомца, – вмешался Бэк.
– Да ладно тебе. Ни один маленький ребенок не сохранит хомячку жизнь. Печально, но факт. Ты не можешь винить её за это.
– Многие дети ответственны за то, чтобы их питомцы были счастливы и здоровы. Ты показывала мне те видео с маленьким мальчиком и осьминогом, для которого он соорудил целый аквариум.
– Ага, и осьминог умер, умник, – Дел показала ему язык. – Кроме того, ей шестнадцать. Она справится с морскими свинками.
Я снова закрыла глаза и прижалась к Виктору.
Броуди хотела морских свинок. Так просто. Так мило. Несмотря на всё, через что заставил нас пройти ее отец, она всё ещё жила той жизнью, которая заставляет девочку хотеть пушистых кудрявых морских свинок.
Эта мысль заставила меня улыбнуться, уткнувшись в плечо Виктора, но я слишком устала, чтобы участвовать в разговоре. Впервые усталость последних нескольких дней, казалось, пустила корни в моих костях. Я хотела спать. Не просто вздремнуть. Свернуться калачиком в моей постели, натянуть одеяло и поспать несколько дней.
Я моргнула и оказалась в объятиях Виктора, и мы были на полпути вверх по лестнице.
– Не споткнись, – пробормотала я и уткнулась лицом в изгиб его шеи.
– Не бойся. Я знаю этот дом как свои пять пальцев.
В следующий раз, когда я моргнула, я была в постели, тело Виктора обвилось вокруг моей спины, а Фицуильям прижался ко мне спереди. Тусклый солнечный свет окрасил всю комнату в розовый цвет, и я не знала, восход это был или закат.
Я снова моргнула и выпрямилась, потому что кровать была пуста. Скачок моего пульса сразу же утих, потому что дверь в ванную была слегка приоткрыта, и из душа лилась вода. Виктор не ушел. Он просто был в соседней комнате.
Всё моё тело покалывало и затекло, а язык был как наждачная бумага. Судя по яркому дневному свету за окном, я провалялась в постели по меньшей мере сутки. Я схватила стакан с блестками с прикроватной тумбочки и облегченно вздохнула, когда ледяная вода коснулась моего языка – не застоявшаяся вода недельной давности. Виктор снова наполнил его на тот случай, если я проснусь от жажды.