Упряжки повернули обратно. Лошади фыркали, косили глазами назад…
Яшка все стоял у края проруби, не чувствуя холода. Шапка выпала из руки, лежала у ног.
В воде плавало, колеблемое течением, отражение яркой звезды. Но вот воду на морозе схватило ледком, и звездочка померкла…
Сквозь сон Марфушка услышала плеск воды. Открыла глаза и увидела, что на лавке горит свеча в подсвечнике, а сотник и хозяин моют руки из умывальника. Сотник сказал воеводе впол-голоса:
— Ну, эта забота с плеч долой! Пускай нынь кормит налимов!
Воевода, вытирая руки, отозвался шепотом:
— Чегой-то муторно на душе. Идем скорей за стол!
Оба ушли, унеся свечу.
Марфушка поняла, что узника утопили, и заплакала, вздрагивая всем телом: чужой, незнакомый человек, а жалко…
Прасковья проснулась, в темноте погладила девушку по голове, приблизила к себе:
— Ты что плачешь?
— Так… — Марфушка упрятала мокрое от слез лицо в подушку.
— Успокойся, дитятко, спи! — сказала стряпуха.
На улице крепчал мороз. Возле съезжей уже никого не было, в оконце не мельтешил огонек. Дверь заперта на замок.
Уснул Каргополь-город крепким предутренним сном. Притих, съежился, укутанный снегами непролазными.
СЕВЕРО-ЗАПАДНОЕ КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
1972