Впереди, закрывая обзор, клубился туман, белый как молоко и густой как сметана. Буку вновь послышался голос. Он звал.
- Ма... - слова застряли в иссушённом горле. Парень с трудом поднялся с влажной земли. Подул ветер, и туман стало закручивать тугими снопами. Пробившееся сквозь пелену облаков солнце словно огненной стрелой прожгло молочную взвесь, очищая землю. Закрапал слепой дождь. Крупные, горячие капли обжигали лицо, затекали за воротник, расплёскивались мелкими брызгами на кочках. Бук стал ловить воду ртом, но налетевший порыв ветра чуть не сбил с ног.
Туман внезапно исчез, растворился: посреди ровной и круглой поляны возникло дерево.
Огромное, попирающее могучими корнями землю, а густой кроной преграждающее путь облакам, отчего те, запутываясь в ветвях, свисали молочными, розовыми или тёмными, полными влаги грозовыми клочьями.
Бук сделал шаг.
Древесный исполин будто прыгнул со своего места - так показалось парню. Но дерево стояло прочно и на своём месте. Это он, Бук, лесной человек, единым мигом оказался у подножия зелёного великана.
"Как?! - кричал разум. - Как такое может быть?!"
Бук осторожно обернулся. Камыш всё также рос сплошной стеной, разделяя хлипкой границей поляну и лес, но виделся маленьким, еле заметным глазу. Далёким. Чёрных головок, раскачивавшихся на ветру, уж не видать, как не щурься.
За спиной затрещало, закряхтело, устало вздохнуло. Сверху посыпалась сухая листва и птичьи гнёзда. Дерево, казалось, нагнулось, силясь рассмотреть маленького человека провалом большого округлого дупла.
Бук испугался, хотел отбежать, но ноги будто вросли в заболоченную землю. Дупло было какое-то неправильное. Обычно в таком живёт белка или гнездится филин. Но в бездонном провале посреди могучего ствола жила вечная ночь, тьма, дышащая смрадом гниющего мяса. Дерево застонало. И в стоне этом слышалась вековая усталость нескончаемо долгой жизни.
- Здравствуй... - выдохнули дерево, земля под ногами, небо над головой - всё разом, и... Бук проснулся.
Крича охрипшим ртом, вниз головой, размахивая руками - Бук не мог понять, где земля, а где небо, - барахтался как муха в паутине, пока морок сна окончательно не сошёл. Парень прижался грудью к шершавой коре, пытаясь отдышаться и успокоить сердце - ужас, вырвавшийся из кошмара в реальность, не отпускал так сразу...
Кожаные ремни держали крепко, прижимая за пояс к стволу в развилке старого дуба. Тот, кто вязал, знал своё дело хорошо - парень не выпал во сне. Высохшая кожа не отпускала, воткнутый в кору каменный нож, оказался кстати. Освободившись от пут, Бук не спешил спускаться.
Прислонившись к коре, изрезанной вековыми морщинами, закрыв глаза, сидел довольно долго, голос матери всё ещё чудился, а сердце не желало сбавить галоп. Глотку драло сотней коготков, хотелось пить.
"Нужно идти, но сначала вода... - подумал Бук, с трудом разлепил веки, сощурился - солнце пробивалось сквозь густую листву над самой головой. - Полдень... я, что, опять уснул?.."
Оказавшись на земле, парень не знал куда податься. "Нужно пройти Путь, - сказал староста, - и вернуться в Общину". Бук крутился из стороны в сторону, стоя у векового исполина, молча наблюдавшего за метаниями маленького человека - куда ни глянь, сплошь деревья. Бука охватила паника, он не знал куда идти!
- Не раскисай! - приказал сам себе, - вспоминай, дубина стоеросовая, где садилось солнце в селении? Наискосок, через огороды... - встав левым плечом к закату, как учил Орех, Бук зашагал домой.
На ходу подобрав подходящую ветку, принялся её обстругивать - получился неплохой посох, правда, встреться горбун, или ещё кто, толку будет мало. Бодро шагая по прогалине, обогнул колючие кусты можжевельника, под новёхоньким лаптем хрустнула сухая ветка, звонко, хлёстко. Остановился. Бук как будто только что по-настоящему проснулся и понял, до него дошло - в Лесу, один... В животе как-то странно заурчало, скрутило, липкий страх стал подниматься в грудину, ладони мигом вспотели. Лес...
Лес всматривался тысячью глаз в маленькое двуногое существо, вслушивался, вдыхал запах и ощущал легкую поступь. Но пробовать на зуб пока не спешил.
В вечном полумраке стало мерещиться: двинулось, качнулось... Бук почувствовал, что кто-то наблюдает, жжёт взглядом спину. Вдруг громко над самым ухом вскрикнула птица, сердце, пропустив удар, вновь застучало.
"Пернатые - это ничего, если в стаю не соберутся", - пронеслось в голове само по себе когда-то услышанное от охотников. Захотелось броситься сломя голову и бежать без оглядки. Парень с трудом подавил подкативший к горлу ужас и обернулся... Ничего. Только деревья.