Столб пены и брызг, подсвеченный нежным и грустным сиянием луны, взлетел почти до макушек огромных деревьев, весьма косо посмотревших на это слишком быстро выросшее безобразие. А в чёрную глубину, спрятавшись за лунный отблеск, скользнула проворная рыбёшка…
Над гладью уснувшего озера раздался смех. То Марек вместе со здешними вышел на ночную рыбалку. Как же здорово работать вместе с верными парнями, ощущая как дружно тянут сети крепкие руки! Красные и зелёные огоньки лодок свободно двигались широким кругом по разведанной и размеченной судоходной акватории. Шире, шире заводите, братья, не скупитесь!
Рыбка проворно шмыгнула туда-сюда, сунулась пониже, и всё же через некоторое время обречённо забилась в путах вместе со своими товарками. Блеснула на воздухе живым серебром, судорожно затрепетала - и тут же ускользнула вверх прямо по тонкому, бестелесному для других лунному лучику…
Славке в этот вечер не спалось. Марек отправился что-то там отрабатывать с парнями по поводу расхождения встречных кораблей в ночную пору - а намаявшаяся за день женщина ворочалась с боку на бок на жаркой и душной постели. В конце концов она не выдержала, встала. Неслышное шлёпанье босых ног по живому дереву привело её к скамье, откуда невидимая рука подхватила тонкую длинную сорочку. А затем прямо в окно - дерево-дом нипочём не позволит своим обитателям выпасть и расшибиться… по услужливо поддерживавшим ветвям Славка мягко спустилась наземь.
Трава с вечерней росой и кое-где застрявшими в ней клочьями тумана приятно холодила ступни. Так здорово было пройтись по ней! Тем более, что завтра Славке предстояло под руководством друидов выучиться собирать роску утреннюю, самую целебную - а потом и готовить из неё всякие хорошие зелья.
На крохотной полянке виднелась одна из святынь народа друидов - Лунный колодец. В принципе, почти такой же, как и у эльфов, уж Лаен о том в книгах вычитал и детям рассказывал. И всё сожалел, что поблизости от Дартхольме такого чуда нет… девичьи ладони не мешкая провели над поверхностью круг, словно очищая колодец от невидимой паутины зла. А затем сложились вместе лодочкой, потянулись - и из самой глубины священной воды зачерпнули пляшущую Луну.
– Ага, всё же попался! - от этого нежного смеха ночное светило смутилось в небесах и даже закрылось маленьким облачком, забыв в ладошках Славки своё яркое и ничуть не потускневшее отражение…
В темноте под обступившими поляну и таинственно чернеющими деревьями рассыпался бисером чей-то смешок. Славка испуганно стрельнула в ту сторону глазами, но то оказалась неслышно подобравшаяся Ноэль.
– Что не спишь, полуношница? - с неподражаемо сварливыми интонациями проворчала друидка, одетая лишь нежным сиянием.
Но сама проказница ничуть не попалась на показушную суровость, лишь протянула той руки в извечном жесте. Ноэль потешно заглянула туда одним глазом словно разбуженная сова, и сполохи света замерцали на её мягко улыбнувшемся лице. Затем она кивнула своим неизвестным думам - и испила из ладоней зеленоволосой ведьмы это лунное сияние…
Лен проснулся отчего-то с изрядной головной болью и каким-то гадливым ощущением не только во рту, но и на душе. Словно как наутро в тот раз, когда с вечера он перебрал малехо крепкого винца, а потом прилежно нарушал безобразия по всему Дартхольме.
Попытка ухватиться за легонько гудевшую голову привела лишь к тому, что на плече обнаружилась голова спящей женщины… поневоле пришлось поднапрячься и поднять ставшие словно чугунными веки.
– Что - ты - тут - делаешь?
В самом деле, стоило ли всю ночь продираться сквозь липкие и какие-то на удивление реалистичные кошмары, чтобы обнаружить себя наутро спящим в своей комнатушке с друидкой Ноэль подмышку? Понятное дело - оба в чём мама родила… против самой этой женщины Лен в общем-то ничего не имел. Правда, доселе относился к ней, ну допустим, как к подруге матери или учительнице каллиграфии и чистописания. Привет-привет, домашнее задание выполнил! Сколько той лет на самом деле - пятьдесят или вся тысяча - он даже не стал выспрашивать, уж по некой мудрости и осведомлённости в иных вопросах и ёжику понятно, что много. Но смотрелась она на все сто - в смысле внешности, а не возраста.
Уж виртуозное владение силой Леса и жизнь на свежем воздухе позволяет отогнать такую болезнь, как старость, в весьма отдалённое или даже вовсе неопределённое будущее…
Друидка поудобнее устроилась щекой на вздумавшей своенравно двигаться живой подушке и сладко мурлыкнула в том духе, что здешние мужчины после этого обычно только и делают, что страшно и мерно бьют в свои барабаны да призывают из неназываемого мерзких демонов. И тут Лен вспомнил - вчера он из любопытства принял участие в каком-то обряде, который начался с того, что дюжина друидов и он сам до полной одури надышались дымом из листьев конопли… ох и дрянь же!
– И что было потом? - осторожно поинтересовался он, закаявшись на будущее ставить такие опыты над собственным здавым смыслом.
Оказалось - вдохновившиеся друиды сумели в тот вечер призвать ярко-алого демона неизвестного доселе вида, но весьма высокого ранга. А сам Лен плюнул той бестии в харю, чему она немало опечалилась, и утопал домой, снося по пути опрометчиво бросавшиеся под ноги кусты и невовремя подвернувшиеся под руку деревья.
– Пришлось мне спасать лес - попросту отвлечь тебя собою, - мягко улыбнулась друидка и заразительно зевнула. - После уроков Эльфире то оказалось просто плёвое дело, кстати.
Расскажи Лену это в другое время - он нипочём не поверил бы. Ещё и морду набил на всякий случай. Но после уже начавших забываться неких перипетий в подземном каменном мешке он стал относиться к дремлющему в себе зверю с некоторым уважением.
– И что дальше? - осторожно поинтересовался парень.
Женщина лукаво и кокетливо открыла один глаз, и Лен с улыбкой заметил зажёгшийся в бездонной черноте волчий огонёк Силы.
– Рассказать или показать? - невинно поинтересовалась она.
Против рассказа был против сам парень, уж он всегда с неодобрением относился к любителям трепать языком по поводу своих реальных или мнимых побед. А против показа оказалась сама Ноэль.
– Ты был не со мной, а с другою, - чуть обиженно заметила она. Завидя, что обеспокоенный Лен с опаской зашарил по сторонам глазами, смилостивилась и пояснила. - Если бы ты ночью хоть раз в сладком забытьи назвал моё имя, а не другое, я была бы воистину счастливейшей из женщин.
Парень подумал и не стал интересоваться - чьё же имя он шептал. Вроде и всё понятно, однако с этими феминами вряд ли можно на что-то определённое рассчитывать. А злокозненная Ноэль тоже не спешила просвещать его на сей счёт. И воспользовавшись тем предлогом, что утро уже грозилось перейти в день, а Лен глубоко задумался, неслышно ускользнула.
А подумать таки было над чем. Какого лешего искусительницы крадут у мужчин нежные чувства, которые иначе могли бы достаться действительно стоившей бы того женщине, он не соображал в принципе. Тайна сия велика есть, как говорится… но тут имелось и кое-что другое. Маленькое, но переворачивавшее всё с головы обратно на ноги и расставлявшее всё по своим, пусть и неприглядным, но правильным местам.
Табачного зелья Лен не курил, а потому и нюх имел неиспорченный. С одного лишь чьего-то вздоха запросто мог определить, что человек ел на завтрак, и не болеет ли тот. Так вот… даже самая изысканная женщина после встречи с милым другом носит на себе тонкий, почти неуловимый и сводящий с ума аромат желания. Печать нежной страсти, так сказать. Но вот ускользнувшая Ноэль оставила после себя запахи разогретого в полдень разнотравья и медвяного луга. Ночной фиалки и отчаянный зов раскрывшейся перед грозой резеды - и никаких смущающих обоняние отголосков прекрасных и грешных побуждений.
– Значит, тут всё обман? - Лен подавил зевок и честно попытался заставить себя думать - зачем это друидке понадобилось обводить его вокруг пальца.