- Это один из ответов, какими я руководствуюсь в жизни. Очень может быть, что иногда человек остается в живых не по причине, которую приводит Рамбам, а по милости Божьей, и он должен перевести это на язык действия, понять, какой долг на него возложен милостью Божьей. Если вы спросите меня, какой ответ я предлагаю в своей книге, на это ответит моя жизнь. Эта книга ее результат. В ней нет ни единого слова, которое я написал бы с целью достичь чего-то. Она - квинтэссенция моей жизни. Я живу с чувством, что на мне долг, что я получил незаслуженный дар.
Ав-утешитель, 5760 г. (август 2000 г.)
АЛЕФ
Луна сияла во всей своей чистоте. Даже легкое облачко её не затуманивало. Тихо ждала она, пока придут сыны Израиля и благословят ее. Так невеста ждет жениха, чтобы пришел и опустил ей на лицо фату перед тем, как поведет под хупу. (Объяснение слов, выделенных курсивом, приводится в глоссарии в конце книги.) Рассказывают, что однажды обратилась луна к Творцу с такими словами: "Не могут два царя пользоваться одним венцом". Выбранил ее Творец и повелел: "Ступай и уменьшись". И подчинилась она из скромности своей1. И с тех пор в её свете отражается лишь кротость, и в том её очарование.
Бывает, пляшут перед ней хасиды. Парни в черных шелковых одеждах и почтенные старцы, некоторые - в белых халатах, похожих на саваны, - это чтобы помнил человек о дне смерти своей и поступал согласно словам танная Акавьи бен-Маалальэля: "Вдумайся в три вопроса, и ты избежишь греха: помни, из чего ты произошел, к чему придешь и перед Кем тебе придется держать ответ"2. И те и другие, в черном и белом, закрыв глаза и раскачиваясь, произносят со всей силой своей убежденности: "Подобно тому, как я пляшу перед Тобой и не могу коснуться Тебя, так пусть все враги наши не смогут коснуться нас и навредить нам. Падет на них ужас и страх"3. И снова: "Падет на них ужас и страх". И в третий раз: "Падет на них ужас и страх".
Только что закончился Йом-Кипур - Судный День. Таков у сынов Израиля обычай, что на исходе Судного Дня благословляют они луну, и это доброе начало для Израиля. Добрый знак в том, что поспешают они с исполнением заповедей и после того, как были прощены им грехи, чтобы не сбил их с пути лукавый, завидующий их чистоте. Но не только в этом причина. Благословение луны - это торжество встречи с Божественным присутствием в мире, с Шхиной. Сказали мудрецы: если бы только единожды в месяц удостаивались сыны Израиля встречи со своим небесным Отцом, было бы с них довольно. Потому и произносят благословение луны стоя. Только в радости пребывает Шхина, и радость эта проистекает из чистоты. На исходе Судного Дня сыны Израиля чисты, весь день провели они в молитве и каялись в грехах, и постились, и воздерживались от мирских удовольствий, и отдалились от материальности, и уподобились ангелам, и прощены были на небесах. И было возвещено им: "Иди и вкушай в радости хлеб твой, и пей в веселии сердца вино твое, потому что приятны Господу дела твои"4.
Чтобы не изнурять постившихся, среди которых есть и старики, и больные, и беременные женщины, почти во всех синагогах произносят вечернюю молитву арвит сразу же после того, как шофар протрубит завершение молитв Судного Дня. После вечерней молитвы и благословения луны все торопятся по домам.
И даже жители квартала Байт ва-Ган, что в Иерусалиме, большинство из которых с особым тщанием соблюдают Субботу и праздники и после появления звезд задерживаются до срока, установленного рабби Тамом5, - даже они разошлись по домам.
Кого же еще ждет луна, кто еще придет в полуночную пору благословить ее? Хасиды из Амшинова, которые добавляют к святости от будней и продлевают молитвы святого дня, потому что не желают с ним расставаться.
Увидев танцующих хасидов, я очень обрадовался, потому что полагал, что в этом месяце мне уже не успеть благословить луну, - где найду я миньян в такой час? И еще потому обрадовался, что вспомнил сказанное нашими учителями: "Тот, кто благословляет луну с великой радостью, защищен весь месяц от любого вреда". Не успел я сказать моему другу Дову, шагавшему рядом со мной, чтобы и он подготовился к молитве, как нас окружили хасиды: "Солдаты! Солдаты! Идите к ребе, пусть благословит вас". И тут же раздвинулись в стороны, образовав как бы проход, и подвели нас к ребе, старому адмору из Амшинова, и столпились вокруг него.
Мы были молодыми солдатами, Дов и я, и легкие ранцы болтались у нас за плечами. Одновременно прибыли мы в Эрец-Исраэль - Дов из Румынии, я из Египта. Вместе ходили в талмуд-тору в Байт ва-Ган - он в черном берете, я в пестрой шапочке с козырьком, которую купила мне одна из работниц Сохнута в Милане, где мы остановились на пути в Эрец-Исраэль в ожидании ночного поезда в Геную, откуда на корабле должны были отплыть в Хайфу. Наша талмуд-тора находилась как раз там, где мы стояли сейчас, тринадцать лет спустя, в нескольких шагах от автобусов, уже ожидавших нас у призывного пункта. Еще немного - и наполнятся автобусы, назначат офицера-сопровождающего - и мы отправимся в свою часть.
Вместе учились мы в религиозной средней школе - йешиве, вместе пошли в йешиват-эсдер, вместе, на одном танке, тренировались возле Рефидим: Дов заряжающий, я - наводчик.
- Экипаж, приготовиться! Экипаж, по местам! Водитель, взять резко вправо! Кумулятивный снаряд в ствол, дистанция две тысячи, танк в прицеле, огонь! Добавить сто, огонь! Уменьшить на пятьдесят, огонь! Цель. Цель поражена. Заряжающий, разрядить орудие. Дов! Быстрее! Не спи! На войне будет не до сна!
- Есть, командир, я постараюсь.
Заряжающий разрядил орудие.
Мы с Довом вместе несли дозорную службу на крыше в Рас-Судар, на южной площадке, обращенной к морю. Была субботняя ночь. Дов заканчивал дежурство, я пришел его сменить. Ни луны, ни звезд. Всего месяц, как мы закончили курсы боевой подготовки. Каждая выскакивающая из воды рыба повергала меня в панику. Дов сказал: "Я останусь с тобой, все равно мне не уснуть. Может, споем потихоньку субботние песни или обсудим кое-что из Мишны". Я знал: он почувствовал, что мне страшно, и поэтому остался со мной.
Вместе мы участвовали в дискуссиях о Вере, Избавлении и Божественном провидении, которые велись на семинарах по вопросам науки и религии, вместе изучали трактат "Вечность Израиля" Маараля из Праги6, вместе час назад простились с его матерью в нашем квартале Бет-Мазмиль7, и она говорила нам: "Война, война, что вы об этом знаете? Я знаю, что такое война, - неизвестно, когда вернетесь, неизвестно, что будет"; говоря, она набивала жестяную коробку сухим печеньем и укладывала в другую коробку пироги с творогом, обернув их вощеной бумагой, чтобы сохранялись свежими. Я был знаком с ней давно.