– Торопись!
Его голос отразился от склона и затерялся где-то в заснеженном лесу позади нее. Кристина собиралась крикнуть ему что-то в ответ, но Герман уже последовал дальше одному ему известным маршрутом. Злость и досада пробежали, как туча, по ее лицу. Она сорвалась с места вниз, но прежде, чем снова опрокинуться, ее ноги метнулись по снегу вперед. Она бежала быстрее, чем падала. Звук, с которым ее ступни опускались в снег, был похож на частый шорох, на стук сердца очень маленького испуганного зверька.
Кристина стремительно летела вниз с быстротой, не свойственной ни людям, ни животным. Когда она достигла конца склона, Герман уже затерялся где-то в ельнике, уходящем вверх. Девушка замерла и прислушалась. Легкие жадно наполнялись морозным воздухом. Голые руки и щеки слегка покусывал мороз, но холода она не ощущала. Впереди послышался тихий звук чьего-то присутствия, снег сорвался с задетой ветки, и Кристина побежала в этом направлении. Подъем давался ей тяжелее спуска, но все равно, стремясь нагнать своего спутника, она развила скорость, которой мог бы позавидовать любой олимпийский спринтер. Впереди мелькнул свитер Германа, а затем деревья расступились у края нового склона. Она видела, как молодой бессмертный на бегу соскочил вниз и исчез за краем обрыва. Подбежав, она едва уловила его стремительно летящую фигуру. Он несся по снегу едва ли не со скоростью пущенной стрелы. Кристина бросилась за ним, прыгнула и, едва ее ноги коснулись поверхности сугробов, побежала вниз так быстро, что перестала различать движения собственных ног. Казалось, она летела над землей, едва касаясь ее.
На дне небольшой долины, расположенной высоко в горах, покоилось маленькое горное озеро, покрытое льдом. Рядом располагался рубленый из бревна охотничий домик. На его крыльце Герман и ждал свою невесту. Она влетела туда со всего маху, пораженная собственной быстротой. Если бы Герман не поймал ее, то девушка неминуемо впечаталась бы в стенку.
– Ну, тише, – он рассмеялся и закружил ее, переступая по доскам веранды, поскрипывающим от мороза. – Теперь тебе неплохо бы научиться тормозить.
Она ошалело подняла на него глаза, полные почти детского восторженного испуга.
– Я так быстро бежала! Ты видел? Так быстро!!!
Девушка буквально повисла у него на руках, колени задрожали от внезапной слабости.
– Так, осторожно, – он помог ей твердо встать на ноги и повел за собой вниз по ступенькам на снег. – Смотри. Вот это мои следы, – он указал рукой на неглубокие отпечатки в сугробах. – Здесь я уже тормозил. А вот это, видимо, твои.
Он ткнул пальцем в место, где ничего нельзя было разобрать. Только слабая бороздка разметенного скоростью снега без единого намека на отпечаток. Кристина села рядом с тем местом, где только что пронеслась, точно пуля, и проговорила.
– Я теперь как легконогий эльф. Как Леголас, мать его! Могу передвигаться по снегу, не проваливаясь.
– Да уж, Толкин не врал в своих книжках.
Герман направился к дому.
– Как думаешь, может, он знал что-то такое? Про вас…
Она направилась следом.
– Ты хотела сказать «про нас»? Кто знает, может, и знал. А как бы тебе хотелось думать?
Вампир возился с замерзшей дверью, никак не желавшей открываться.
– Мне бы хотелось, чтобы Толкин был бессмертным. Тогда я могла бы встретиться с ним и задать парочку вопросов.
Ключ в замке провернулся, Герман налег плечом, и примерзшая дверь отошла и открылась. Он зашел внутрь. Кристина последовала за ним и, зайдя, не сдержала восторга.
– Ух ты!
Охотничий домик был обставлен по всем традициям. Оленьи рога на стенах в прихожей служили вешалкой для одежды. В камине на крючке висел котелок для приготовления пищи, а перед ним на полу был расстелен цветастый ковер с длинным ворсом и кистями по краям. Вокруг стола, грубо сколоченного из толстых досок, вместо стульев стояли отшлифованные и покрытые лаком колоды9, а на них сверху просто были брошены вышитые пестрые подушки.
В доме было почти также холодно, как и за его пределами. Похоже, что жилище долгое время пустовало.
– Это еще одна ваша тайная резиденция?
– Вроде того, – ответил Герман, прохаживаясь по комнате, бывшей одновременно и кухней, и столовой, и гостиной. Не найдя дров, он вернулся к двери, надел висящую у входа оставленную кем-то теплую куртку и направился на улицу. – Накинь что-нибудь, чтобы не замерзнуть. Пока дом протопится, пройдет пара часов.
Он исчез в проеме. Свет пасмурного дня из сероватого начинал превращаться в бледно-розовый. Солнце садилось, и закат раскрашивал оконные стекла с западной стороны. Кристина подошла к вешалкам. На крючках и оленьих рогах висела припасенная для внезапных гостей верхняя одежда. Девушка раздвигала и осматривала ее и, наконец, остановила свой выбор на чем-то, похожем то ли на дубленку, то ли на тулуп. Странное пальто было пошито из черной овчины нестриженым мехом внутрь. Оно доходило гостье до колен, а рукав был длинноват. Кристина завернула его под себя, получив кудрявые косматые манжеты. Натуральный ворс, поначалу простывший и холодный, наполнялся от ее тела приятным теплом и сам начинал понемногу согревать.
9
Колода – короткий отрезок толстого бревна, приспособленный для каких-либо целей: рубки дров или мяса, например.