– То есть посадить вертолет с нами могли и здесь, поблизости?
– Могли, но тогда как бы ты прошла свое первое испытание?
Герман встал и направился в сторону кухни. Пока он что-то искал в шкафчиках, Кристина осмысляла сказанное.
– Выходит, это и было первое задание? Бег?
– Скорость, да, – он вернулся с бутылкой вина в одной руке и пакетиком приправ в другой. – Бессмертные могут двигаться поразительно быстро, и этот навык нередко спасает нам жизнь.
– Или приносит кому-то быструю смерть, – добавила девушка.
– Не без этого. Пойми, мы – верхушка пищевой пирамиды, совершенные хищники. И мы созданы так, что просто не можем обойтись без крови.
Говоря это, он наполнял вином котелок, висящий в очаге.
– Да, но ведь можно же пить кровь животных. Как это сделал ты, когда оказался запертым в этом доме, и как это делала твоя мать.
Герман отвлекся от своего занятия и посмотрел на Кристину каким-то на редкость серьезным взглядом.
– Даже думать забудь об этом. Сейчас наше существование и без того стало на редкость гуманным. Люди сами сдают кровь, а нам не нужно даже видеться с ними, чтобы получить этот необходимый минимум.
– Почему минимум? – не поняла Кристина.
– Потому что ничто не заменит настоящую охоту. Увидеть мысли и чувства жертвы, впитать и забрать их все, вместе с ее силой и жизнью – это и есть магия крови. Хотя убивать, в сущности, и не обязательно. Но только прямой контакт позволяет вместе с кровью получить как бы частичку души жертвы, ее невидимую энергию. И это уже не просто физиологический процесс питания, но и эмоциональное переживание.
– И тебе так необходим подобный чувственный опыт, что ты готов убивать ради него?
– Он необходим не мне, а каждому из нас, из таких, как я. Или ты думаешь, что если человеку позволить жить вечно, он это выдержит? Пойми, мы другие. У нас иное мышление, иное восприятие. И ценности у нас тоже иные.
– Выходит, для тебя не ценна человеческая жизнь и жизнь вообще?
Вампир посмотрел на нее долгим внимательным взглядом и ответил:
– Нет. Для меня жизнь – это нечто намного более ценное, чем ты можешь себе представить. Только бессмертный понимает, что такое эта самая жизнь и чего она стоит.
Кристина снова впала в молчаливую задумчивость. Герман тем временем засыпал в успевшее прогреться вино душистые пряности, и комната, наполнявшаяся теплом очага, задышала еще и пряным ароматом глинтвейна.
– Я все же не хотела бы никого убивать, – наконец сказала она.
– Как скажешь. Можно пить кровь и оставлять жизнь. Нужно только научиться стирать память жертвы о том, что случилось. Когда окрепнешь немного, я попробую обучить тебя и этому. Или попроси Алекса, он спец в таких делах. Наш самый главный гуманист, – Герман усмехнулся собственным словам.
– Я хотела бы попробовать пить кровь животных.
– Нет, это исключено.
– Почему?
Герман потерял терпение и ответил чуть грубее, чем следовало:
– Потому что я против этого. Ты дала согласие выйти за меня, а значит, стать частью меня самого.
Девушка посмотрела на обручальное кольцо, поблескивающее у нее на руке. Она покрутила его вокруг пальца и вдруг сказала:
– Знаешь, кажется, оно начинает мне жать.
Молодой бессмертный тяжело выдохнул и сел рядом с ней на диван. Его лицо смягчилось.
– Послушай, я дам тебе попробовать кровь животного, просто чтобы ты поняла разницу. Это не намного лучше, чем голод. Она не дает сил, только небольшую отсрочку. Хуже того, такая диета угнетает некоторые функции организма бессмертного, делая его слабее. Это не жизнь, а выживание.
– Да, ты говорил.
– И что, по-твоему, я врал?
– Нет, я просто сама хочу убедиться. И если ты прав, я навсегда откажусь от этой идеи. Но мне нужно попробовать, самой, понимаешь?
– Понимаю. Ладно, – кивнул Герман. – В сущности, это даже правильно и справедливо. Ну а пока, – его лицо снова приняло легкое и непринужденное выражение, – не хочешь выпить чего-нибудь более стоящего?
Он кивнул на котелок, в котором душистым паром исходил уже подошедший глинтвейн. Только теперь Кристина заметила, что зябнет, несмотря на теплую одежду. В доме еще было довольно прохладно, хотя уже и не так холодно, как в начале, но кончики пальцев рук и ног все равно неприятно стыли. Она кивнула, и вскоре горячая кружка красного вина согревала ее ладони и дурманила сладким запахом корицы. Попав в пустой желудок, первая пара глотков словно зажгла там свой собственный маленький огонек, согревающий изнутри. К концу кружки Кристине казалось, что она сама начала источать приятное тепло. Черный тулуп был теперь ни к чему.