Остановились мы только у крайнего дома, присели и отдохнули минут десять — пятнадцать. Собачий лай затих, да и дождь почти закончился…
Посоветовавшись, мы решаем вернуться к площади и снова выйти на дорогу, которая, как нам кажется, теперь где-то справа от нас. На площади тихо, в центре ее установлена доска с объявлениями, проходим мимо и быстро выходим на дорогу. Деревня закончилась, мы месим ногами грязь, идем по полю. Постепенно из темноты выступает какое-то большое здание. Дорога явно ведет к нему. Поразмышляв, все-таки продолжаем двигаться дальше. Таинственное сооружение оказывается горбатым мостом, перекинутым конечно же через канал! Охраны на нашей стороне не видно. Осторожно ступаем по мосту, внимательно вглядываясь вперед, в темноту…
Середина моста, спуск к противоположному берегу. И здесь нет часовых, мост пройден! Проклятые каналы позади. На каждый из них потрачено по нескольку дней! Идем всю ночь. Наш вожатый, Большая Медведица, закрыта тучами, поэтому выбираем дорогу наугад. Сначала она идет в гору, потом через лес, но, не доходя до леса, дорога резко сворачивает вправо. Уставшие, еле передвигая ноги, заходим в чащу и ложимся под раскидистой, огромной елью и сразу же засыпаем как убитые.
Разбудили нас чьи-то голоса. Стараясь не шуметь, выбираемся из-под елки и — о боже! Почти рядом с нами, на краю леса, метрах в сорока от нас крестьяне разбрасывают сено, переговариваясь между собой. Утреннее солнце нагревает сырую землю, радостно щебечут, купаясь в его теплых лучах, птицы! Жизнь продолжается! Мы шагаем по французскому лесу, пробираемся среди кустов и деревьев, с которых сыплются мириады капель, словно благословляя нас на дальний, неизвестный путь…
Случается в жизни иногда такое стечение обстоятельств, казалось бы вполне случайных, что не верится в реальность происходящего. Особенно трудно поверить в счастливое везение в тех условиях, в каких мы оказались с товарищем в начале августа 1942 года вблизи франко-швейцарской границы. Сейчас, по прошествии более полувека с того времени, мне кажется, что в жизни ничто не происходит просто так, случайно…
Дороги Франции вели нас все ближе и ближе к заветной границе. За два месяца, что мы меряли шагами Западную Европу, мы успели привыкнуть к радушию и гостеприимству простых французов. Теперь мы с Василием смелее заходили в крайние дома маленьких поселков и хуторов. Случалось заходить не только темной ночью, но и еще засветло.
Вот и теперь мы подходили к небольшой деревушке, расположившейся на склоне горного массива. В летних сумерках возле крайнего дома наше внимание привлекла группа молодых французов. Они весело и беззаботно отмечали какое-то торжество. Окна дома были распахнуты настежь, и из них на улицу лились музыка и яркий свет. Впервые мы увидели ярко освещенные окна, ведь немцы и французские жандармы строго следили за соблюдением светомаскировки. Молодежь заметила нас, и нам приветливо замахали руками, приглашая принять участие в празднике.
Человек шесть — восемь нашего возраста с любопытством разглядывали нас. Молодой человек, видно душа компании, высунулся по пояс из окна. Он что-то весело сказал, обращаясь к своим друзьям. Они громко рассмеялись. Очевидно, наш потрепанный вид вызвал такую реакцию. Мы подошли ближе. Затем юноша обратился с вопросом к нам. Мы ничего не поняли, но объяснили заученными фразами, кто мы и что нам надо. Удивление на лицах молодых французов сменил восторг, они одобрительно похлопали нас по плечам, удивляясь нашему долгому пути. Французы, вообще очень общительные и разговорчивые, буквально засыпали нас вопросами. Большинство вопросов мы не поняли. Проскальзывали отдельные знакомые слова: колхоз, коммунизм, комсомол. Мы поняли только, что ребята интересуются жизнью на нашей Родине. Как могли, рассказали о довоенной жизни, путая французские слова с немецкими.
Мы уже собрались идти дальше, но тот парень, который первым обратился к нам, заметил, что я без головного убора. Дело в том, что у нас с Василием была одна пилотка на двоих. Василий взял себе пилотку, а я — подкладку от нее. За время пути моя подкладка совершенно пришла в негодность, поэтому я ее выбросил. Через минуту этот веселый парень вышел из дома к нам на улицу. В руках он держал черный широкий берет. Он торжественно водрузил берет мне на голову, отсалютовав рукой. Вся компания, как по команде, дружно рассмеялась. Парень показал большой палец и объяснил мне, что в берете я — вылитый француз. По этому поводу он предложил нам выпить по стакану красного вина. Мы выпили за дружбу, попрощались с нашими французскими сверстниками и отправились дальше. В душе остались теплые воспоминания о встрече. Долго я носил тот черный берет.