— Я тоже, Мари. Пока я ничего особенно плохого о предполагаемом женихе не услышал. Правда, все, что мы узнали — услышали от его отца, а он вряд ли объективен, но мы понаблюдаем, посмотрим, и если что-то будет угрожать счастью Белль, то все переиграем, обещаю. Пока из положительных качеств — принципиальность, честность, трудолюбие, упорство в достижении цели, из отрицательных — упрямство, авантюризм, вспыльчивость, вроде все…
— Хорошо, я тебе верю, Берти! — кивнула мужу жена.
Бернардетт тоже одобрительно покивала. Договор был одобрен.
Глава 8
Терра, Подмосковье (Жуковский)
Авионик плавно опустился на поле авиадрома в Подмосковье, пробежал несколько метров и замер неподвижно. Единственный пассажир поблагодарил пилота и спустился по трапу. Машина тут же поднялась, взяв курс на север, туда, где осталась Аннабель.
Эльриан весь полет до Университета Космоса пытался проанализировать все, что с ним произошло за такой короткий, но такой насыщенный событиями отрезок времени. Всего-то один вечер, одна ночь и кусочек утра, а, кажется, что прошла вечность. Изменилось восприятие мира, мыслить рационально, как он привык, никак не получалось.
— «Надо выспаться, — сказал он себе, — это просто усталость, вся ночь на ногах и без сна, высплюсь, и способность к здравому мышлению вернется».
Он направился к общежитию Университета, было тихо, видимо все еще спали, даже на дорожках стадиона не было любителей утренних пробежек. Но в комнате, которую Эльриан занимал вместе с Натом, было пусто. Выпускники и гости еще не вернулись из Москвы. Это было хорошо — никто не заподозрит, что он отсутствовал всю ночь. Нужно было еще успеть принять душ, и алиби было обеспечено. Молодой человек скинул мундир, снял рубашку, так сладко пахнувшую духами Аннабель, подумал, и спрятал ее в дорожную сумку, передумав отправлять в стиральный автомат, имевшийся в каждой комнате.
— «В запасе еще четыре, все из Теллонского хлопка — две с коротким и две с длинным рукавом, хватит для путешествия, не будут же устраивать балы на каждой остановке!» — решил он и прошел в душевую кабину. Душ взбодрил, спать вроде уже не так хотелось, поэтому он решил все же попробовать подумать, но сам не заметил, как провалился в сон.
Проснулся поздно, практически к началу обеда, хорошо отдохнувшее тело требовало свою порцию физической нагрузки, поэтому Эльриан быстро натянул спортивный костюм и отправился на привычную ежедневную пробежку. Во время бега ему всегда думалось легко, ноги и руки работали почти автоматически, а голова была занята совсем другими мыслями. Он пытался разобраться в себе, в тех совершенно новых, незнакомых чувствах, возникших вчера, и, что было неожиданно для него, никак не получалось преодолеть ту сумятицу, возникающую в его голове, стоило только вспомнить Аннабель. Совершенно иррациональное чувство, оно требовало немедленно, прямо сейчас, бросить все, нестись вслед за девушкой, и, даже не коснуться ее, не обнять, а просто стоять рядом, видеть улыбку, слушать голос, чувствовать свежий запах ее волос. От невозможности немедленно осуществить эти желания болела, причем в прямом смысле, как свежая рана, душа. Что с ним происходит? Что это? Это то чувство, что называется любовь?
Посоветоваться не с кем. Эльриан четко понимал, что это действительно так. Отец отпадал, он даже догадываться не должен о его чувствах, иначе начнет действовать и все испортит, идея посоветоваться с матерью даже не приходила в голову, последнее время он вообще не мог вынести в ее присутствии более пяти минут, выслушивая упреки в упрямстве, эгоизме, неблагодарности и еще 33-х грехах. Старшие братья? Эдмонд, весь погруженный в свою значительность, как наследник и будущий император, этакий памятник сам себе при жизни, смотрящий на младшего брата, как на какую-то мелочь, суетящуюся под ногами. Только один раз Эльриан видел его человеком — он случайно, посланный отцом найти старшего брата, застал его играющим со своим сыном, которому исполнилось тогда три года. Эдмонд подкидывал малыша в воздух, ловил, тот заливисто смеялся и оба были совершенно счастливы. Беременная Сабрина сидела, поглаживала свой уже большой живот и улыбалась. Но стоило Эльриану окликнуть брата, как счастливый отец и муж исчез, и появилась так хорошо знакомая мраморная статуя.
Говорить о чувствах с Эльдаром было кощунством. Вынужденный жениться на нелюбимой хитрой девушке, ловко загнавшей его в ловушку, терпящий жену только ради ребенка, которого на удивление всех, нежно любил, он весь ушел в работу и в свои 29 лет мог бы вполне заменить главу Нацбезопасности Элланы старого зануду Эстибальда, дядю Эвальда, которого держали на должности только из уважения к годам. Нет, с Эльдаром можно было говорить часами, но только о поимке преступников или шпионов, но никак не о том, что такое любовь. О Стефане, полностью погруженным в богословские книги, разговор не шел. Оставалась, как ни странно, только Милана, единственная, кто мог выслушать и дать совет, хоть это и показалось бы постороннему человеку очень странным — советоваться с любовницей о любви к другой. Но именно их открытые отношения давали уверенность, что она даст нужный совет и сможет объяснить то смятение чувств, в котором Эльриан сейчас пребывал. Жалко, что Милана была далеко, так что пока приходилось справляться самому.