— «Не много же ты насобирал компромата, дядюшка», — ехидно подумал Эвальд, но вслух сказал;
— Вы так настойчиво добивались срочной аудиенции, герцог, что я уже подумал, что нам угрожает, по меньшей мере, сговор трех или четырех планет с целью нас атаковать.
— Нет, слава богу, на межпланетном уровне нам ничего не грозит, и это в ведении Эрвина, а не в моем, угроза существует изнутри.
— И что же это? Ббрдгыхи избрали вождя и готовятся штурмовать Защитную стену?
Эвальд намеренно выводил старика из себя, зная, что тот со злости может наговорить лишнего.
— Перестань острить! — рявкнул дядюшка, — как бы плакать не пришлось! Дело серьезное!
— Ну давай, излагай, дядюшка, — тоже переходя на «ты» предложил император.
— Твой любимчик, Эльриан, вляпался в очень неприятную историю. Заговор, измена, попытка переворота! Этого тебе мало?
— Интересно, у тебя есть доказательства столь тяжких обвинений в адрес члена императорской семьи? Помнишь о статье за клевету и попытку очернения репутации?
— Если бы не было, я бы к тебе на прием не рвался, ты мне должен быть благодарен за то, что я пришел первым к тебе, желая спасти твоего сына, пока еще не поздно. Другой на моем месте выложил бы все журналистам, поднялся бы шум, дело закончилось бы судом и тебе пришлось бы осудить Эльриана. А так мы можем закончить дело внутри семьи, по-тихому, если, конечно он признается и раскается.
Эвальд приготовился слушать. Эстибальд выложил ему весь тот же ворох сведений о «преступлениях» Эльриана, приплетя уже известные Эвальду данные об учебе на двух факультетах, работе, особенно напирая на уроки фехтования, якобы призванные тренировать отряд сторонников для участия в заговоре.
— «Мальчишек по 15–16 лет?» — хмыкнул про себя Эвальд.
Лошадей и собак к заговорам причислить, видимо, никак не получалось, а вот хозяин конного завода, ничего не подозревающий владелец корпорации по производству пищевых консервов, оказался одним из организаторов заговора, иначе, зачем бы принцу наниматься к нему в конюхи? О том, что не в конюхи, а в помощники тренера и о такой простой причине, как зарплата герцог не подозревал.
Следующим доводом была «непонятная» поездка на Терру, не иначе, как для встречи с главой заговора, о девице, подсунутой, что бы охмурить принца и втянуть в заговор поглубже, и, наконец, о большой сумме переведенной неизвестно кому, по-видимому, для поддержки заговора.
Замолкнув, наконец, Эстибальд с торжеством уставился на Эвальда.
— Ну теперь что ты скажешь, племянник! Факты налицо, но я предлагаю решить все семейно, заставить принца признаться, выдать сообщников, особенно тех, кто его поддерживает на Эллане, наказать его по-тихому, допустим, посадив на год под замок, пусть подумает о своем поведении.
— «Что же всем так не терпеться запереть Ри, какой в этом смысл? А он есть, наверняка, только не у старого дурака, а у того, кто за ним стоит, кто надоумил, сам он до такого не додумался, — лихорадочно соображал Эвальд, — чего они этим добьются? Фридоний? Так Эльриан о нем пока ничего не знает. Свадьба с Аннабель? Все завертелось несколько дней назад и не ясно еще, чем закончится. Не понимаю, надо посоветоваться, хоть с тем же Герхардом, а сейчас надо поставить на место драгоценного дядюшку. Ишь, как улыбается, думает я онемел от его вымыслов! Ну погоди у меня! Зарвался!»
— Интересно, дядюшка, в чем ваш интерес? Или не ваш? Тогда кто же так заинтересован сделать Эльриану гадость? Я подумал бы на Иоанну, но вы всегда с ней друг друга терпеть не могли! Неужели спелись на почве ненависти к моему младшему?
Эстибальд выпучил глаза, хотел что-то сказать еще, но император властным жестом руки остановил его.
— Довольно, герцог, я ваш бред выслушал, теперь меня послушайте. Всю вашу папочку, — продолжая говорить Эвальд подтянул папку к себе, не давая Эстибальду ее забрать, — следовало отправить в камин, но я решил по-другому. Я отправлю ее, что бы в ней хорошо покопались знающие люди, нет, не из вашего ведомства, но схожие по специальности, может поймут, кто надоумил вас состряпать этот документик. И дай бог, что бы они не пришли к выводу, что это ваша личная инициатива. За чужие идеи можно лишиться должности, за собственную инициативу — отправиться под замок и не на год, как вы рекомендовали для моего сына, а на гораздо больший срок. Пока же я издаю указ, что все действия в пределах вашего ведомства будут приниматься к исполнению только после подтверждения согласия на них Эльдара, то есть его подпись становится важнее вашей. Я не увольняю вас прямо сейчас только из уважения к вашим годам.