До лагеря добрались молча, только я стонал от боли в рёбрах на каждом ухабе. Батя гнал машину будто за нами черти гнались. В лагерь мы въехали на закате, Эмили спала... Но тут же проснулась когда её попытались взять на руки, и начала активно сопротивляться грозя доломать мне рёбра. Кошка дикая!
Рявкнул на неё что б успокоилась и перестала тревожить мне и так больную рану! Она успокоилась, присмирела тот час, но руку не отпустила мою. Нас молча спровадили под крыло Тони, тот сразу вколол успокоительное, поддерживающее и снотворное Эмили, и пока она не вырубилась погнал меня с ней мыться. Ну вернее я показал где, а Эм вымылась сама. Когда она вырубилась, Тони занялся мной, первым делом заставив помыться тоже, да я и сам рад, только устал пиздец как...
Чуть не подох пока он обработал мои раны, промыл и зашил бок, прощупал рёбра, зашил бровь, теперь и тут у меня будет шрам, кросааавчег. Интересно, Энди не удерёт с воплями, ой маньяк?! Хмыкнул и вспомнил о конверте, настроение ухудшилось до отметки ниже кильватера...
Батя отправил спать, а Эмили занялся Тони. Я смог только дойти до кровати, и упасть поверх одеяла... А дальше отдался на волю и в царство Морфея. Как я соскучился, за пусть и жестким, но матрасом, а не песком...
6.
Ирбис спал как убитый уже сутки.
Два огнестрельных ранения, причём плечо конкретно разворочено, видимо прострелено с близкого расстояния, но такое впечатление что его ещё и ножом дорезали, как он не умер!? Хотя, Тони говорит, что если б он не обработал раны местным кактусом, ужасно болючая гадость!, но отменный антибиотик почти. То без него точно бы умер, как и девчонка.
Но Ирбис всегда был упрям, а вкупе с неистовым желанием жить, его упрямство порой творит чудеса.
До сих пор не могу понять как он не попёрся через минное поле которое мы обновили. Надо поговорить с девчонкой, но она шарахается всех кроме Ирби.
Просто когда Ирбис не вернулся через 16 дней, мы поняли что он сунулся за самолётом, вначале я рычал и грозился его голыми руками прибить нахрен. А ночами я просто молился всем возможным богам что б вредный котяра выжил и вернулся живым.
Когда я вчера увидел его, сердце зашлось в галопе... А я не смог больше врать сам себе. Он мне стал сыном. Единственным сыном, которого у меня никогда не было. И я не позволю ему умереть. Урою сам, чем отдам врагу!
Ирбис спал, Тони вколол ему ещё какую-то гадость, он так и не проснулся, зато проснулась девица, и единственное что она просила, катя беззвучные слёзы, это вернуть её к Ирбису, провели показали, она просто нырнула ему под бок и так уснула.
Парни вначале скалились, но пообещав им мучительные сутки вахты, все успокоились, прониклись и заткнувшись пошли заниматься своими делами.
Ближе к вечеру проснулась девчонка. Тони при ней вколол Ирбису ещё немного снотворного, обработал раны, осмотрел швы и синие рёбра кошака, и только после этого девушка нам поверила. Уже более осознанно посмотрела на нас с Тони, посмотрела на спящего Ирбиса. А потом кивнула, и добровольно пошла с нами.
***
Вначале мне было страшно, я проснулась опять в окружении мужчин, их было трое, я конечно же вскочила с кровати, зацепилась, упала, больно ударившись опять коленкой, я опять была голой!!! Ненавижу!
Но мужчины остались стоять на месте, не шелохнувшись, даже когда я забилась в угол. Они молчали, смотрели на меня, но молчали, и... В их глазах не было похоти, не было мерзких улыбок предвещающих беду для меня. И всё-равно я была в чужом месте, среди военных, голая! Ирбис тоже пропал. Они его убили?! Если это лазарет, то где Ирбис?! Он тоже ранен!!!
- Где Ирбис?
- Спит.
- Я хочу к нему. - прошептала я даже не надеясь на позитивный исход сложившейся ситуации, лично для меня.
- Пойдём.
Я не ослышалась? Мне протянули мужскую рубашку и наверное трусы, потом передумали, положили всё на кровать, и вышли из палатки. Как можно быстрее оделась в предложенные вещи. Они были большими и чистыми.
Выглянуть из палатки не отважилась, но в неё заглянул тот мужчина который встретил нас с Ирбисом. Высокий, с короткими пшеничными волосами, слегка тронутыми сединой, впечатляющими мускулами и пронзительными карими глазами.
- Пойдём. - сухо сказал мужчина и вышел из палатки.
Пошла следом, что мне оставалось. Мы вышли из большой армейской палатки, минули ещё три, а потом мужчина вошел в четвёртую палатку, я поколебалась, но шагнула следом...