Вынырнув из пучины размышлений, я первым подставил деревянную чарку под тонкую струйку прозрачного, как слеза, алкоголя, когда Джон вытащил заглушку. Услышал недовольное бурчание старейшины Элестина и поднялся.
— Мои друзья, — громко произнёс я, чтобы все услышали. — Я хочу поблагодарить всех вас. Пусть элотан Джон нальёт и вместе выпьем. Выпьем за вас! За тех, кто приютил одичавшего анирана, который пришёл, полностью потеряв надежду на спасение. Выпьем за тех, кто встретил его радушно и с открытым сердцем. Кто обогрел и не дал умереть. Друзья, я бесконечно благодарен вам за гостеприимство.
Мой эмоциональный тост был встречен криками и овациями. К бочке потянулись чарки и Джон едва успевал наливать. А когда с этим было покончено, все, окромя недовольной малышни, которой вместо алкоголя перепало по шее от Руадара, дружно опрокинули чарки. Старейшина Элестин аж прижмурился от удовольствия и вновь протянул руку. Меня поблагодарили за добрые слова, а старичку протянули миску с кашей и медвежьим мясом. Он недовольно поморщился, но еду всё же взял.
— Хорошо сказано, Иван, — усмехнулся Джон, присаживаясь рядом на одном из брёвен, которые притащили ранее и расположили вокруг котла. — Я рад, что тебе здесь уютно. Люди тут простые, добрые. А после всего, что с ними произошло, доброту сохранять крайне сложно.
— Верю, — согласился я. — По идее, они должны быть озлобленны обречённостью и безысходностью, но радуются и веселятся, как все. Как простые обычные люди.
— В их жизни мало радости. Даже нехитрые удовольствия вряд ли могут помочь забыть неизбежность. Ненея что-то совсем духом пала, например, — добавил он и слегка развёл руки. — Даже не знаю, что с этим делать.
Ненея не села рядом с ним, а пристроилась чуть поодаль. Ела кашу, хмурилась и старалась на нас не смотреть. Хоть на её лице я давно не наблюдал синяков и кровоподтёков, а значит, в бытовом насилии Джона обвинить было нельзя, Ненея оставалась недовольной и безрадостной.
— Ладно, это лирика, — он взял деревянную миску из рук Аэроны и передал мне. — Вот, попробуй. Думаю, тебе это понравится куда больше.
Я посмотрел на самую обычную перловку с кусочками коричневого мяса, размером не больше горошины. Посмеялся, конечно, и, хоть левой рукой это было делать неудобно, попробовал. Каша была довольно-таки жирной и более сладкой. Мясо действительно вышло неплохим и пришлось мне по душе.
— Сказали бы мне на Земле, что я буду есть медвежатину, ни за что бы не поверил, — усмехнулся я, а Джон захохотал.
— Думаю, если бы тебе сказали, что ты очутишься неизвестно где и будешь охотиться на того самого медведя, ты бы не поверил ещё сильнее.
— С этим не поспоришь, — согласился я и меня кто-то осторожно тронул за плечо.
— Аниран, попробуй это.
Хрупкая и невысокая Дейдра стояла слева, держа двумя руками то ли поднос, то ли широкую деревянную тарелку. Оттуда шёл пар и очень вкусно пахло.
— Что это?
— Грибы, которые собирал и сушил Феилин, — сказала она. — Их пожарили на сильном огне.
— Спасибо, милашка, — улыбнулся я и подставил свою тарелку. — Обязательно вкушу.
Дейдра улыбнулась в ответ, хорошо так нагребла и вывалила на кашу целую ложку. Я сразу попробовал, не став перемешивать, и блаженно потянулся.
— Великолепно! Просто великолепно. Спасибо ещё раз…
— Я хочу сказать слово! — перебив её возможный ответ, заорал старейшина Элестин. Схватил чарку и направился к Джону. — Налей, элотан!
— Ну вот, опять началось, — с лёгкой усмешкой прокомментировала Дейдра, наблюдая за ним. — Аниран, можно я присяду? — спросила она, несмело перебегая глазами то на Джона, то на меня.
— Да, конечно, — с удовольствием согласился я и чуть-чуть подвинулся на бревне. — И называй меня Иван, пожалуйста. А тебе секху-то пить можно вообще?
Дейдра картинно поморщилась, передала поднос другим желающим отведать грибов и присела рядом.
— Можно, конечно. Только мне не очень нравится.
— А ты залпом выпивай, — весело посоветовал я девушке.
— Как-как?
— В один присест. Сразу всё. Без передышки. Секха только обожжёт, а внутри станет распространяться тепло.
— Хорошо, попробую, — доверчиво согласилась она.
Старейшина Элестин наконец-то получил полагающуюся ему долю и, опираясь на плечо парня, поднял чарку.
— Я хочу испить этот нектар за веру. Теперь, когда с нами не один, а целых два анирана, ко мне вновь вернулась вера. Я потерял её после нескольких зим, проведённых в неудачных поисках, и добровольно лишился сана. Я старался и прилагал неимоверные усилия, в попытках отыскать тех, кто станет нашим спасителем. А теперь я вижу сразу двух, кто может стать одним из них. И лучше узнав каждого, я верю, что и остальные, ещё не найденные, будут такими же честными, такими же бесстрашными, такими же смелыми. И кто-то из них будет достоин стать милихом. Отныне я верю, что наш мир не обречён. Я верю в то, что он исцелится. И мне больше не страшно! — старик закончил свою речь и, не дожидаясь похвалы или аплодисментов, выпил залпом.