— Ты думаешь!? — ехидно усмехнулся Джон. — Этот голос преследовал меня постоянно, пока я не понял, какой эффект даёт «дым забытья». И вот опять… Опять я не могу спать спокойно. Завтра же увеличу дозу!
— Постой, Джон. Давай обсудим. Что-то же это должно значить.
— Даже обсуждать не хочу! Я тебя убивать не собираюсь! И, надеюсь, что ты тоже сохранишь мне жизнь…
— Как ты можешь так думать!?
— А что тут думать? Неужели тебе непонятно, что нам хотят сказать?
— Нет.
— Они хотят нас стравить! Хотят, чтобы мы сразились… Эти чёртовы голоса… Они могут управлять нами посредством снов. Давать команды и направления… Много зим назад я видел сон, призывающий направляться на север в город за каменными стенами. А в следующий раз меня направляли на юг. Понимаешь? В этом мире не только мы с тобой анираны. Кто-то ещё точно есть. И этот голос заставлял отправляться на их поиски.
— Но какой смысл? Зачем? Они хотят, чтобы мы объединились?
— Ага. Или поубивали друг друга, — фыркнул Джон.
— Да, блин! А смысл-то какой???
— Откуда я знаю. Какой смысл нашего пребывания здесь?
— Вылечить планету?
— Да, но каким образом??? Я ничего не понимаю! Что мы можем ещё сделать?
— Ну раз наши старания результатов не приносили, значит, мы что-то делаем не так…
— А! Мне! Пле-вать! — старательно разделяя слоги, сказал Джон. — Я не хочу быть никаким милихом. И аниранство мне не надо. Я хочу лишь покоя. Спокойно пожить и делать только то, что я хочу. Заниматься всем тем, чем занимаюсь, — он сделал широкий жест рукой. — Плевать мне, что бабы не рожают! Я всё равно не доживу до кончины этого мира. Но до этого времени хотя бы смогу пожить по-человечески. Моих знаний хватит, чтобы в этом очаге всегда была еда, а вечером ждал кров. И никакие сны и выродки, заставляющие их видеть, не заставят меня отправиться на поиски священного грааля… Я увеличу дозу! Увеличу и буду спать спокойно! А ты, Иван, послушай моего совета — поступи так же. Слава триединому Богу в этом мире у наркотиков нет ужасных побочных эффектов. Их можно смело употреблять. И никакие сны тебя не побеспокоят.
Он постоял ещё несколько секунд, приводя дыхание в порядок, а затем решительно развернулся и захлопнул за собой дверь. А я стоял на месте и размышлял. Мне этого было мало — просто жить и выживать в тихом лагере в самой глубине леса. Я бы не хотел здесь состариться, наблюдая за тем, как мир умирает. Всё моё естество сопротивлялось этому. Но пока никаких решений я не видел. Я не знал, что мне надо делать и куда двигаться. Но так же был уверен, что никогда в жизни не подниму руку на Джона. Никогда не причиню вреда тому, кто отнёсся ко мне по-отечески и благодаря кому я выжил. Даже несмотря на то, что на это намекает голос. И этот голос — надо признать со всей честностью — точно имеет отношение к тому, что я такой. Этот голос принадлежит тому, кто знает почему из меток в моей руке вырастает энергетический щит. И, возможно, обладатель этого голоса в меня его и вживил.
Я вдохнул свежего лесного воздуха и заметил, что факел угасает. Бросил взгляд на дверь, за которой скрылся Джон и увидел, как на меня из окна соседней избушки, в которой жила Мелея, смотрят два жёлтых глаза. В темноте самого Уилсона я не разглядел, но его глаза отчётливо выделялись. Зрелище было столь жуткое, что я на мгновение испугался. Затем глаза исчезли и услышал, как скрипит, отворяясь, дверь. Испуганная и заспанная Мелея показалась у порога, открыла дверь и через пару секунд котёнок уже кружил у моих ног. Он выглядел растерянным и я взял его на руки.
— Ты чего, Уилсон? Всё хорошо?
Он прислонился к моей груди и тихо урчал.
— Ты чувствуешь их, да? — наконец-то до меня дошло. Тормоз я, конечно, редкий, но, как говорится, лучше сообразить поздно, чем никогда. — Ты чувствуешь, когда во сне ко мне приходят голоса? А они злые? Или добра желают?
Задав такой странный вопрос, я всматривался в глаза Уилсона, желая получить ответ. Он, конечно же, ничего не ответил, направил мне в мозг образ, призывая отправляться спать и ни о чём не волноваться. Когда я вернулся к себе в избу, он не оставил меня и лёг рядом. Жалобно урчал и прижимался. Он совсем был не похож на свирепого хищника, которого из матана рисовали рассказы местных жителей. Скорее он был похож на простого и очень одинокого котёнка.
Я прижал его к себе и грустно сказал:
— Ты мой единственный друг в этом мире. Да, мне кажется, я люблю Дейдру. Но ты особенный. Что бы не происходило со мной дальше, тебя я никогда не оставлю. Куда бы мне не пришлось идти, ты всегда будешь со мной.
Котёнок мяукнул и повернулся ко мне. Уставился гипнотическим взглядом и я почувствовал лёгкость. Глаза закрывались сами собой и очень скоро я крепко спал…