— Пойдём, — я встал сам и поднял её. — Идём домой.
— Мне очень жаль, Ваня…
— Да, Дейдра. Мне тоже. Пойдём.
— Аниран…
— Не сейчас, — отмахнулся я от Феилина, поднял Уилсона на руки и понёс его в свою избу. Сбросил со стола всю посуду и положил прямо на него. Тело уже начало коченеть из-за низкой температуры, но я твёрдо решил похоронить его сам.
Печальная Дейдра попыталась закрыть за собой дверь, но ей не дали.
— Аниран, ты нам нужен! — Морванд отстранил девушку и посмотрел на меня решительным взглядом.
Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоится и не сорваться. Уилсон мёртв. Для него это конец. С этим надо смириться. Но эти люди ещё живы. Они напуганы, им страшно и они ждут слов того, кто одолел пятерых невероятно опасных противников. И, наверное, им тоже нужны ответы.
— Да, Морванд, я готов, — успокаиваясь, тихо произнёс я. — Идём.
Я оставил Дейдру с телом Уилсона и вышел за кузнецом. Свежим взглядом оценил поле боя и услышал скрип собственных зубов. Стального цвета тела лежали повсюду в окружении лужиц зелёной жидкости. На белом снегу они выделялись очень отчётливо. Но куда отчётливее выделялись тела, лежавшие в лужах красной крови. Вокруг каждого бедолаги уже собрались жители и, не сдерживая слёз, причитали.
— Беатрис нашли чуть дальше у берега, — прошептал здоровяк Морванд, наблюдая ту же картину, что и я. — Она стала первой…
Я проглотил комок и воздержался от ответа. Проследовал дальше и еле сдержал слёзы, когда рассмотрел Омриса. От плеча до самого живота шла глубокая рана, разрезавшая его тулуп на две половинки.
— Как Джон? — спросил я, для уверенности прощупав пульс на шее плотника. Он не прощупывался.
— Раны глубокие, Мелея говорит, — ответил тот. — Ещё ничего непонятно. Его сейчас дымом накачивают.
— А Руадар?
— Живой. Ручищи у него здоровенные, но ни щит, ни они не выдержали. Ши-ну уже наложили, как когда-то показывал элотан.
— Я потом загляну к нему. Посмотрю, правильно ли сделали, — в этом вопросе я действительно мог помочь, но сейчас были дела поважнее. — Возьми людей, собери этих тварей и сожги их, — еле сдерживая злобу, сказал я. Сейчас я больше не чувствовал себя гостем. Сейчас я чувствовал себя силой. Злой силой, которая могла повелевать. А потому без сомнений отдавал указания, свято веруя, что они их послушают.
Так и произошло. Морванд кивнул и подрядил выполнять задание молодёжь. А остальные кто постарше, занялись куда более важными делами. Утешая женщин, которые рыдали над павшими, мы собрали всех бедолаг и уложили на чистый снег. Их безмятежные лица снегом очистили от крови и, всматриваясь в каждое, я себе под нос произносил их имена: Девелин, Линор, Омрис, юная Беатрис и… Падрик. Трус и пьяница Падрик, который на одно самое важное мгновение своей жизни перестал быть трусом. Он смелостью сравнялся с самим богом, когда с одним лишь факелом бросился на тварь, которую видел впервые в жизни. В его душе нашлось достаточно смелости, чтобы совершить такой поступок. Поступок, заслуживающий памятника.
Я опять вспомнил про Уилсона и испытал чувство гордости. Он всегда был бесстрашен. Всегда был готов броситься на любого врага. Даже на такого, кто в разы превышал его в размерах. Его смелости можно только позавидовать. И сейчас его нет…
Я утёр, вновь накатившие слёзы. Затем обернулся и мне стоило огромного труда остаться на месте. Я увидел Бриона и Имхада — двух выродков, которые разбили строй и побежали. Оголили фланг и погубили одного из тех, кто сейчас лежал передо мной.
— Я хочу убить их обоих, — прошептал я, не отводя взгляда. — Впервые испытываю такое чувство. Впервые хочу убить человека.
— Не надо, — тихо сказал Морванд. — Мы и так сегодня потеряли слишком многих. Они искупят свою вину… Я надеюсь.
— Держи их подальше от меня, если сможешь, Морванд. Я не знаю, смогу ли сдержаться.
— Хорошо, аниран. Выполню, — кивнул головой он.
— Как вы хороните ваши павших? — спросил я затем. — Сжигаете? Или…
— До следующего восхода солнца они должны быть преданы земле, — перебил меня он. — В полном боевом облачении. Только так дух бойца вознесётся и займёт своё место в рядах армии Фласэза. Потому нам надо поторопиться — земля промёрзла. Работы очень много.
— Вот пусть те двое и начинают, — я указал взглядом на братцев. — А если не выкопают — сами займут место в яме.
— Понял. Сделаем.
Кузнец убежал выполнять указания, а я отправился к Руадару. Горячий воздух натопленной избы на мгновение меня оглушил и я расстегнул зипун. Поморщился от боли и вспомнил, что ранен. Но прежде, чем вернуться к себе, переговорил с Руадаром. Тот отталкивал сновавших рядом баб, ни в какую не хотел лежать на месте и порывался выйти во двор, чтобы помогать. Успокоился лишь тогда, когда подошёл я. Я проверил повязку, сказал, что ему нельзя размахивать рукой, иначе кости неправильно срастутся, и попросил не горячиться. Выходить разрешил, но не участвовать в погребении. И это указание было выполнено со всей тщательностью.