— Скверные дела, Иван, — прошептал он. — Для меня…
— Погоди ещё. Не спеши себя хоронить. Организм победит. Ты только борись!
— Уже не важно… — еле выдавил из себя Джон и принялся искать мою руку.
— Как это не важно!? Да ты что!? Сражайся, твою мать! Без тебя у этих людей нет шансов! Ты должен жить хотя бы ради них!
— Я видел сон… — он всё-таки нащупал мою руку и крепко сжал. — И не один раз. Этот голос…
— Плевать на него!
— Погоди, послушай… Он перестал призывать тебя убить… Каждую ночь он шепчет другое… Теперь он требует, чтобы я передал свои силы тебе…
— Что-что??? Передал? Как?
— Он мне сказал, — голос Казинса слабел. Разговор давался ему тяжело. — Он мне объяснил… И я готов исполнить его желание…
— Разве это возможно? Мы же… Я думал…
— Сядь ближе, мой друг… Я устал… Я устал от этой боли… Я не справляюсь… Дай мне свою руку… Левую…
Джон втянул носом наркотического дыма, положил правую руку на прикрывающие тело шкуры и повернул ладонью вверх. Затем принялся левой искать мою руку и я протянул её.
— Знаки… В них весь смысл… — еле-еле прошептал он. — Они дают нам энергию… Но у меня её уже не осталось… Голос хочет, чтобы я передал тебе… Я исполню…
Он сжал моё запястье и прислонил руку к своей. Поелозил немного, чтобы мозоли оказались наравне с его мозолями и произнёс:
— Это всё… Тяни…
— Подожди, а что будет с тобой, Джон? — я попытался вырвать руку, но она словно примагнитилась. Двигалась одновременно с ладонью Казинса, как единое целое.
— Отправлюсь в отпуск, — улыбнулся он, а затем посмотрел мне в глаза. — Голос сказал, что из этого дерьма выберется лишь один… Запомни это, Иван… Теперь тяни…
Но я оставался недвижим. У меня не хватало сил. Не физических, моральных. Я увидел во взгляде Джона обречённость и это меня ужаснуло.
— Я не хочу больше страдать, — сказал он, заметив мою нерешительность. — С меня хватит… Помоги мне…
— Увидимся в рядах армии Фласэза, — не знаю, почему я так ответил. Эти слова родились неожиданно, но я почему-то был уверен, что в них есть глубокий смысл.
— Я думаю, он будет мне не рад… — сквозь боль усмехнулся Джон и закрыл глаза.
Я сосредоточил взгляд на его подрагивавшей руке и попытался поднять свою. Не вышло. Мне показалось, что я не смогу справиться с тем весом, который она пытается поднять. Я сцепил зубы, поднатужился и потянул руку на себя. Между нашими ладонями начал пробиваться оранжевый свет, а вокруг задрожала деревянная посуда. Покатилась на столе и попадала на пол. Рука Джона безвольно лежала на шкурах, но я не мог её поднять. Я поднимал нечто другое. Расстояние между нашими ладонями увеличивалось, а пробивавшийся оранжевый свет усиливался. Я прищурился, когда он засиял ярче целого солнца, сжал зубы и добавил усилий. Неожиданно левая рука перестала испытывать нагрузки. Вырвалась и ударилась об деревянную стену избы. Раздался непонятный грохот, будто вся изба сотряслась. Чайничек упал, горелые листья высыпались, а уголёк моментально затух. Перед моими глазами левитировал крошечный оранжевый шарик. Он издавал гулкий электрический звук и кружился вокруг своей оси. Мои руки сами по себе начали подниматься и я не мог их остановить. Ладони замерли по обе стороны от шара и в следующую секунду я закричал от боли, пронзившей мою голову.
— Выбирай, — раздался всё тот же знакомый голос в моей голове.
Боль была такая, что я едва не потерял сознание. Еле разомкнул глаза, смотрел на оранжевый шарик и пытался понять, чего от меня хочет голос. Глубоко в сознании проскочила спасительная мысль. Я сосредоточился на правой руке и в следующую секунду этот шарик в неё вонзился. Ладонь словно раскалённая игла пронзила. Я вскрикнул, рухнул на колени, а в голове что-то взорвалось…
…Меня звали Джон Джейсон Казинс. Я родился в Соединённых Штатах Америки. В городе Хьюстон, штат Техас. Я рос стеснительным, меланхоличным, но добрым мальчиком. Старался ни в чём не отставать от сверстников, но они редко обращали на меня внимание. В колледже дела пошли куда лучше, когда я вырос из возраста издевательств. Закончил его, получил учёную степень и женился. Взял дом в ипотеку и жил как все: работал, растил детей, оплачивал счета.
Жизнь перевалила экватор, но меня всё устраивало. И на работе, и в семье. Я не лез на рожон и занимался только тем, что у меня хорошо получалось. Когда жена подала на развод и потребовала половину имущества, я не возражал. Не переживал, не волновался и понял, что остаток жизни проживу для себя. Детей я обеспечил и дал им путёвку в жизнь.