— Элестин отравил Джона, — спокойно сказал я. — Он подсыпал ему уллак… Вы недоверчиво на меня смотрите, но тогда скажите: откуда я могу знать, как называется этот яд, если с вами совсем недавно? Я знаю, потому что видел это глазами Джона! А затем старик сам подтвердил, когда я его прижал.
— Но зачем!? — Феилин выпучил глаза. — Убить анирана — это грех, который не смыть никакими молитвами!
— Не грех, если аниран не милих и никогда им не станет. Он сам мне об этом рассказал.
— Святой отец коварен, — подтвердила Мелея, нервно перебирая складки на длинной юбке. — Я знаю. Он постоянно вёл со мной беседы разные. Ждал и просил сразу сообщить, если Дейдра вдруг понесёт. Для него это было очень важно…
— Ты ещё не сообщила ему!?
— Нет, не успела… Но собиралась в самое ближайшее время, — призналась знахарка. — Это же такое счастье! Я не могла с ним не поделиться. Особенно, когда он так его ждал.
— И что, ты думаешь, он бы сделал? — спросил я.
— Не… не знаю, — пожала плечами Мелея. — Это же ребёнок. Надежда для всех нас. Весь лагерь бы радовался!
— А теперь послушай, что я скажу. Тому, кто хладнокровно отправил анирана в иной мир, ни в коем случае нельзя верить. Ни слова ему! Элестин может использовать Дейдру и её пока ещё нерождённое дитя, как знамя. Как символ. Он уже несколько раз требовал, чтобы я собрался и отправился вместе с ним в Обертон. Чтобы предстал при дворе и показался в храме. Он считал, что я более достоин стать милихом, а потому отравил Джона. Поверьте, он принесёт в жертву любого из нас… любого из вас ради своих, пока ещё не до конца понятных, целей. А что будет с Дейдрой, когда появится дитя? А что будет, когда скрыть её положение уже будет невозможно? Он захочет и её отослать в Обертон?
— Нет, только не это! — прошептала она, обхватив голову руками. — Храмовники сразу же захотят отправить меня в Храм Смирения. А когда узнают, что я ношу дитя анирана…
— Верно, — подтвердила Мелея. — Много зим назад вышел указ доставлять туда молодых дев, ещё не познавших мужчин. И они что-то там с ними делают. Мы с внучкой едва успели спастись тогда… Если они найдут Дейдру, единственную кто смог зачать дитя, я не знаю, что удумают… Ты должен её защитить, аниран! — воскликнула она затем. — Пожалуйста…
— Именно об этом я и хочу поговорить, — успокоил я Мелею и пересел на кровать. Доски протестующе заскрипели, но выдержали сразу троих. Я попросил Феилина подойти ближе, достал карту и развернул её. — Нам нельзя позволить, чтобы старейшина обо всём узнал. Потому мы никому ничего не скажем в лагере. Бабы за Дейдру точно не порадуются. А меня завалят массой заманчивых предложений, которые я, конечно же, не собираюсь выполнять. Потому… Потому, что… — я осёкся и посмотрел на Дейдру. Мне стало неловко. Я перепробовал тут почти всех баб и единственной девственницей оказалась та, которая, в итоге, забеременела. — К-хм… Потому, что нетронутой кроме Дейдры тут больше никого нет.
Бабушка и внучка переглянулись. Внучка нахмурилась, а бабушка подтверждающе кивнула головой.
— Всё верно, Иван. Только моя внучка смогла сохранить чистоту. Я следила за этим…
— Бабушка!
— Думаешь, потому она и понесла? — Мелея лишь отмахнулась от недовольной девушки. — Это вполне вероятно. Но ведь вы же… Уже давно… А срок у неё небольшой.
— Это единственное объяснение. И пробовать с остальными я не хочу. Меня только Дейдра радует…
Девушка довольно улыбнулась и обняла меня. Прикоснулась губами к щеке и положила голову на плечо.
— И что же нам тогда с ней делать? — спросила Мелея. — Внучка — хрупкая. Уже через 5–6 декад её положение нельзя будет скрыть. Когда это заметят — ты прав — никто радоваться не станет. Обзавидуются до ненависти и захотят капельку счастья себе. И за этим они обязательно обратятся к тебе.
— Это меня мало волнует. Меня волнует ваша безопасность и старейшина Элестин. И с этим нам надо что-то делать, — я ткнул пальцем в кружок на карте. — Эту карту начертил королевский картограф. А этот город зовётся Валензон…
— Я вижу, — недовольно пробурчала Дейдра. — Читать умею… Кое-как.
— Валензон я знаю. Я там была, — Мелея тоже изучала карту. — Там, наверное, даже моя родня всё ещё живёт… Если, конечно, ничего не поменялось.
— Феилин.
— Да, аниран?
— Ты обещал мне свою верность. Обещал никогда не подвести. И прямо сейчас я прошу твоей помощи. Сможешь ли ты вывести женщин из леса, довести до города и укрыть там, пока я не вернусь? Я отправлюсь в дорогу один, а тебя прошу сопроводить их. Кроме тебя, мне не к кому обратиться. Сможешь ли ты это сделать? Справишься ли?