Следопыт уставился на карту, которую мы изучали с ним вдвоём недавно, и принялся водить пальцем.
— Валензон — хороший вариант. Вернее — лучше, чем идти в Равенфир. Путь короче и через реку не надо перебираться.
— Путь будет несложен?
— Сложен, конечно, но короче.
— А безопасней?
— Не знаю, аниран. Я, так же как и все, уже две зимы не видел ни души. Даже не знаю, что происходит в пяти-шести лигах отсюда — не заходил так далеко. Но я хорошо ориентируюсь в лесу, нахожу тропы, умею охотиться. Могу провести безопасным путём, наверное. Но что мы там будем делать? Я не знаю городской жизни. Не знаю, пустят ли нас вообще за городские стены…
— А там и правда есть стены? — задала вопрос Дейдра.
— Да, есть, — подтвердила Мелея. — Раньше они защищали от нападений, а теперь защищают от бандитья.
— А вас пустят в город? — спросил я.
— Пустят, наверное, — пожала плечами она. — Если дойдём… Но там тоже отребья хватает. Без денег совать нос бессмысленно. Не сможем найти ночлег — первой же ночью жизни лишимся. А с нами будет ещё Дейдра. Ей скоро будет нужен уход, питание. А в городах нищенствуют и голодают… Прости, Иван, но мне кажется, тебе нельзя нас оставлять. Без тебя нам не выжить.
— Я обязательно присоединюсь к вам, как только отыщу, что мне нужно. Я вернусь в лагерь, пополню запасы и последую за вами.
— А зачем тогда нам уходить? Мы тебя можем тут дождаться, — Дейдра ещё сильнее вцепилась в мою руку.
— А если я задержусь? А если Элестин обо всём догадается и подговорит остальных? Скажет, что ты — живое воплощение чуда и тебя поскорее надо доставить в столицу. А, может, и туда, куда ты совсем не хочешь…
— Тогда убей его! — решительно произнесла Дейдра.
Феилин выпучил глаза и закашлялся. Хоть человеческая жизнь в этом мире действительно не стоила ломанного гроша, подбивание на предумышленное убийство противоречило не только религии, но и моральным принципам. Противоречило законам. Я давно заметил, что все эти местные дикари очень сильно отличаются от изнеженных людей Земли. Они абсолютно равнодушны к чужой жизни. Для них она не имела никакой ценности. Да, они плакали и переживали, страдали и испытывали скорбь, когда хоронили павших. Поминали их, но через день уже забывали, веселились на сеновале, пили секху и вдыхали дым. Жили так же, как и жили за день до этого. Жизнь постороннего не имела для них никакого значения. Только если это не жизнь ребёнка. К детям они относились с пиететом и берегли их.
Потому я не стал ругать Дейдру. Я постарался отнестись к её словам с пониманием. Своими руками я убил лишь одного человека в двух мирах. Ни одного дома, и одного здесь. Да и то, по-большому счёту, случайно. Просто защищался и на эмоциях перерубил пополам. Не хотел этого делать, но не сдержался. И человеческая жизнь казалась мне священной. Я всегда считал, что не вправе забирать жизнь, которую не я давал. Да даже ту, которую я давал, я бы ни за что не стал забирать. Я не Господь Бог, чтобы иметь на это право.
Но здесь всё было по-другому. Этот мир умирал. Эти люди вымирали. С каждым днём каждый из них неумолимо приближался к финалу своего существования и понимал, что после — не останется ничего. Вернее, никого. И потому они боролись только за свою жизнь. Приемлемыми и неприемлемыми способами. Прекрасно понимая это, я не хотел, чтобы Дейдра здесь оставалась. Я нисколько не сомневался, что она окажется в опасности, как только скрыть что-либо станет невозможно. Никто не захочет разделить с ней счастье, никто за неё не порадуется. А, возможно, даже будут готовы совершить какую-то подлость. А то и похуже что удумают…
Но всё равно я не собирался потакать её низменным желаниям и убивать кого-либо только по просьбе.
— Нет, никого я убивать не буду. Я аниран, а не убийца, — спокойно сказал я. — Я собираюсь спасать ваши жизни, а не забирать их… Вот, возьми, Мелея, — я протянул ей горсточку серебряных монет с выгравированным профилем бородатого старца с короной на голове. — Я порылся в сундуке Джона, прежде чем туда переселились Руадар с племянниками, и выгреб всё, что нашёл. Не знаю много ли это, но будем надеяться, хватит на какое-то время.
— Это из запасов элотана? — спросила знахарка, перебирая монетки.
— Да. Ему, я думаю, они уже ни к чему…
— Прости, Ваня, — перебила Дейдра и сжала меня в объятиях. — Не сердись, пожалуйста.
— Я не сержусь. Просто… Просто никогда больше так не говори. Я не хочу никого убивать. Я надеюсь, вы все доживёте до того момента, когда ваш мир излечится… Мелея, сколько тут? Надолго этого хватит?