Но едва я принял утренний туалет и напился относительно чистой воды у бережка, раздалось жуткое шипение и я резко обернулся. Котёнок запрыгнул на поваленный ствол, взъерошил шерсть на загривке и смотрел куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, я ничего не увидел, сколько ни всматривался. Но никаких других подсказок больше мне не надо было. Я метнулся к малышу, схватил его и дал такого стрекача вниз по течению, что от моей скорости тренер по физподготовке, вечно ходящий с секундомером на шее, просто упал бы в обморок. Сказал бы мне потом, что я не тот вид спорта выбрал для реализации своего потенциала и попытался бы сплавить в лёгкую атлетику…
Остановку я сделал спустя очень много времени. Даже не могу сказать точно через сколько. Бежал я без оглядки вдоль берега пока не начал задыхаться. Реально. Меня как будто скрутило, я закашлялся и почувствовал, что не хватает кислорода. Полетел кувырком и потом долго лежал, стараясь отдышаться. Котёнок успел спрыгнуть при падении и теперь ходил кругами вокруг меня, обеспокоенно мурлыча и обнюхивая лицо.
— Эка я дал жару, — пробормотал я, когда вновь обрёл возможность говорить. — Сколько кэмэ отмотал… Ты не знаешь?
Ответ на риторический вопрос я не получил и уселся на колени, продолжая восстанавливать дыхание. Темп я реально задал слишком быстрый. В своём мире в таком темпе я бы пару минут смог бежать, не больше. А тут… Да уж, поработали надо мной, поработали…
Я поднялся на ноги, осмотрелся, внимательно высматривая отвратительные рожи между деревьев, но понял, что свой гандикап я заработал. Теперь надо продолжать движение и не останавливаться.
— Идём, малый, — сказал я котёнку, который не сводил с меня взгляда. — До самых сумерек не будем останавливаться. И ночевать сегодня придётся на дереве…
…Остановился я только тогда, когда верхушки деревьев начали окрашиваться оранжевым цветом заката. Вымотался жутко, но ни о рыбалке, ни о кострах даже не думал. Хоть желудок настойчиво требовал пищи, ничего искать я не собирался. Меня волновал лишь ночлег. Пока совсем не стемнело, я выпустил котёнка, который сразу где-то исчез, и ходил между деревьев, высматривая место в ветвях, где можно было бы обустроиться с относительным комфортом. Стоять на ветках всю ночь мне не хотелось и я перебирал варианты в хвойных деревьях. В итоге высмотрел неплохое местечко в дереве похожем на гигантскую сосну, но забраться на него было проблематично — ствол метров на 5 вверх был без единой ветки. Пришлось щитом вырезать ступеньки, аккуратно проводя горизонтальную черту и сверху под углом в 45 градусов, и постепенно взбираться. Нарезав кучу таких ступенек и изуродовав бедное дерево, я добрался до нужных веток и осмотрелся. Действительно место было удачное. Несколько веток вычурно переплетались, образовывая лежанку, и немного качались под ветром. Я осторожно умостился на них и впервые за день облегчённо выдохнул — идеально. Иголки не впивались в тело, а хвойный запах, к которому я, казалось, привык за последние дни, чувствовался особенно сильно.
Я вновь прислушался к звукам природы и услышал крики птиц. Они орали, словно их кто-то потревожил и я понимал кто. Но всё же, даже несмотря на то, что я их слышал, на землю спускаться и ночевать там не собирался. В последнее время я что-то подрасслабился и сегодня утром мог бы за это поплатиться, если бы не малютка. Он вовремя поднял тревогу. И хоть я не заметил никого опасного в округе, доверял ему на все сто. Те твари были хамелеонами и я вполне мог их не заметить. Но чуйку котёнка им не обмануть.
В животе опять забурчало и я понял, что завтра кровь из носа надо что-то съесть. Иначе организм начнёт есть сам себя. Тело будет дряхлеть и высыхать, а иммунитет слабеть. Если не потреблять калорий, я быстро превращусь в развалину и никакая регенерация меня не спасёт. А «развалине» не выжить в этом лесу — гори он синим пламенем…
Ветки выше зашевелились, но страх, ими порождённый, исчез, едва я увидел того, кто там лазил. Уилсон без проблем балансировал на тонких ветвях и уверенно спускался вниз, сжимая в зубах очередную добычу. Последние лучи солнца сопровождали его и я с удовольствием наблюдал за тем, как он передвигается. Нет никаких сомнений, что он рождён для того, чтобы лазать по деревьям. Внизу, на земле, он лишь гость. А здесь в ветвях его дом. Он тут словно рыба в воде.
Котёнок спустился вниз, нашёл себе местечко поодаль, словно понимал, что мне не особо приятно смотреть, как он потрошит птичку, и принялся за дело.