— Где это? — сказала Рейн глухо.
— Нидерландские Антилы, — просто ответил я. — К северу от Венесуэлы. Я не могу поверить, что до сегодняшнего дня нас никто не нашел, потому что это достаточно густонаселенная территория.
— Никто не плавает в эту сторону из-за рифов, — ответил Ник. Он указал рукой на гладь воды, под которой виднелись острые гребни рифов. Они были огромные и по протяженности могли напомнить наш маленький остров. Теперь понятно, почему мы не видели тут никаких лодок. — Они находятся почти под самой кромкой воды, поэтому могут серьезно повредить днище судна. Некоторые небольшие лодочки могут тут проплыть, и иногда туристы занимаются тут дайвингом, но сейчас совершенно не сезон.
— А как вы узнали, где нас искать? — спросил я с интересом.
— Мы были везде, — ответил Джон Пол. — Судя по постоянному течению, вас должно было отнести на юг. Мы просмотрели все полностью от Арубы до Тринидад и Тобаго.
— Я не могу поверить, что вы не прекратили поиски, — пробубнила Рейн. — И как долго нас не было?
— Шестьдесят восемь дней, — ответил Джон Пол. — После тридцати дней поиска власти прекратили оказывать нам помощь. — Они убеждали нас, что вы уже погибли от жажды или голода, но я сказал им, что кто угодно мог погибнуть так, только не ты.
Я пренебрежительно фыркнул.
— Вы оба в списке, в котором вас укажут как официально пропавших без вести и умерших в следующем месяце, — сказал нам Ник с переднего сидения.
— Я толком даже не знал с тобой ли она, — Джон Пол послал немного застенчивую улыбку Рейн. — Мы надеялись, что вы живы, потому что не могли найти тела.
— Бастиан спас мне жизнь. — Ослепительно улыбнулась мне Рейн.
— Это совсем не в его стиле, — я услышал, как присвистнул Джон Пол на выдохе. Когда я сердито и выразительно посмотрел на него, он подмигнул мне. Я понятия не имел, что об этом знал Ник, но мне точно не нужно было, чтобы трепло Джон Пол болтал о том, как происходило раньше в подобной ситуации. Мне потребовалось много выдержки, чтобы не отстегнуть ремень безопасности и не потянуться вперед, чтобы долбануть Джона Пола, поэтому я просто пропустил мимо ушей его тупой комментарий.
— Он спас меня больше, чем один раз, — продолжила Рейн. — Он ловил рыбу, собирал дождевую воду и учил, объясняя мне, сколько и как пить воды каждый день. Мы ели сырое мясо пеликана, на вкус это было мерзко, но был дождь, Бастиан не мог ловить рыбу в тот момент, и еще мы пили мозговую жидкость из хребтов рыб.
— Какой у нас план? — я спросил Джона Пола, прежде чем Рейн начнет перечислять все, что между нами происходило, что не имеет никакого значения сейчас. Он кивком указал на Ника.
— Я доставлю нас обратно на о. Бонайре, — сказал Ник. — Оттуда мы возьмем маленький самолет и полетим в аэропорт Каракас в Майкетии. Мы сделаем остановку в дом, что я арендовал, пока мы вели ваши поиски. Мы остановимся сегодня ночью там, и вы сможете заказать билеты в штаты. Там есть куда сходить, чтобы купить для вас необходимые вещи: одежду, обувь и все, что вам необходимо. Вы можете принять душ, отдохнуть, а завтра вы уже будете сидеть в самолете на пути домой.
Дом. Да уж, и где мой дом теперь?
Больше никто не говорил на протяжении всего полета. Все равно нам пришлось бы кричать друг другу, чтобы заглушить шум, который был в вертолете. На протяжении всего пути Рейн выразительно смотрела на меня, пытаясь привлечь мое внимание, но я преуспел в том, что игнорировал ее. Часть меня чувствовала себя злой, я отлично понимал эту часть себя, но была и другая часть, на которую я старался не обращать внимания, в ней были спрятаны чувства, что бурлили в моей душе к Рейн, я очень хотел узнать, что она пыталась мне сказать. Мой желудок сжался, и мне потребовалось некоторое время, чтобы восстановить дыхание. Я не мог смотреть ни на Ника, ни на Джона Пола без желания наброситься на них и не избить, но в тот момент, когда я посмотрел тайком на Рейн, мой желудок скрутило узлом, потому как я осознал, что потерял все. Я потерял самое главное в жизни — ее.
Глубоко, глубоко внутри себя, я чертовки хотел убить Джона Пола и гребаного Ника (я выражаюсь не фигурально). Я желал, чтобы после крушения «Дара», он не прикладывал столько усилий, чтобы найти меня. Я хотел, чтобы Ник сдался, как остальные спасатели, искавшие нас. Я внутренне был одержим страшной мечтой, сумасшедшей фантазией, что они попали в сильный ураган и их вертолет не справился с управлением, вместо того, что они нашли нас. Я знал, насколько мои мысли были злыми и кровожадными, но я не мог ничего поделать. Джон был единственным в мире человеком, кого бы я мог назвать своим другом, и я посмел пусть мысленно, но пожелать ему смерти, если бы только можно было отмотать время на час назад, я хотел бы, чтобы они оставили меня там навсегда. Чем дальше мы удалялись от нашего райского уголка, тем больше я желал взять бутылку, надраться и свернутся в клубок, прячась ото всех.
Рейн сосредоточенно смотрела в окно, пока образ острова мерк и растворялся в облачной дымке, оставаясь позади. Впереди мы видели, как наш вертолет приближался к Нидерландским Антилам. Это был быстрый перелет, и вскоре мы приземлились в аэропорту Фламинго.
Теперь все было по-другому. Я знал все так и будет.
*****
Не знаю, какого хрена я уселся у окна. Ненавижу сидеть у окна.
Кукурузник был рассчитан на девять мест, не включая пилота. Нас было всего четверо. Пилот был темнокожий парень, его волосы были стянуты в плотные тугие жгуты, которые словно капюшон покрывали его голову. Они были настолько длинные, что мне даже казалось, что они были накладными, тугими прядями вплетенные в его волосы. Он говорил по-английски с сильным ямайским акцентом, я хотел его задушить его же растаманской шапкой в стиле Боба Марли за то, что он выглядел настолько предсказуемо. Я ни с кем не разговаривал в течение всей поездки, когда мы приземлились, я отстегнул свой ремень безопасности, прошел мимо Рейн к открытой двери и спрыгнул на асфальт. Я прошел всего десять шагов, и передо мной возник чертов папарацци, щелкающий камерой около моего лица и выкрикивающий тупые вопросы.
Этого самоубийцу отделяло десять секунд от того, что я наброшусь на него, но прежде чем что-то могло свершиться, передо мной возник Джон Пол, отделяя меня от того парня и спокойно говоря ему, чтобы отвалил на время, потому что мы только были спасены. Как минимум около нас было десять человек в полицейской униформе, двое из них взялись за руки и создали живую изгородь, которая отделяла нас от сумасшедших журналистов. Они проводили нас с взлетно-посадочной полосы до нашего съемного дома. Мне было необходимо помочиться, и я не мог понять, что меня злит сильнее — невозможность вытащить член где захочу, чтобы не обращая ни на кого внимания помочиться, или же возможность воспользоваться удобствами цивилизации, после того как помочусь. Рейн болтала без умолку о том, как охренительно классно снова увидеть в туалете туалетную бумагу — если честно, она не сказала «охренительно», но все же, — я не мог видеть то, что она настолько рада нашему возвращению с острова.
Я закрыл дверь в ванную комнату, прислонился спиной к ней и закурил сигарету из лобелии, которые все еще находились в моем кармашке на поясе. Я понимал, что могу пойти и купить настоящие сигареты, но у меня не было денег, и я не собирался просить их у кого-либо. Я все еще был без футболки. Черт возьми, мне нужно взять у кого-нибудь эти гребаные деньги, чтобы пойти и купить себе выпивки. Моя голова шла кругом, потому что все произошло слишком быстро. Я был снова там, где мог курить, выпивать и снимать долбаных шлюх, если захочу. Но я не хотел. Я не хотел ничего из этого.
Я хотел обратно домой.
Я крепко закрыл глаза и в последний раз затянулся сигаретой, которая давала мне ощущение дома. Часть этих мыслей обеспечивала мне комфорт, но другая — большая часть была словно пощечина. Все, что было мне необходимо, осталось там на острове. Но сейчас находясь здесь в настоящем мире, который наполнен всеми необходимыми благами, я ненавидел все, что связано с этим миром. Я ненавидел города, магазины, парки, доки, аэропорты — абсолютно все. И людей — я презирал и ненавидел их. Ненавидел их больше всего. Я бросил окурок в туалет и нажал на слив.