Не скрою, что зуд в заднице я ощущал. Бывало, я посещал самые дорогие дискотеки в городе. И сам был, и с женой, и с компанией друзей. А, бывало, не сам и не с женой. После нескольких стопок алкоголя ноги бросались в пляс и пока мне не надоедало, я дёргаться, считая это танцем, не прекращал. Ритмичные мелодии всегда мне нравились. Я не считал танец чем-то недостойным для мужчины. А потому сейчас, пребывая в лёгких объятиях зелёного змия и чар молодой девушки, я постукивал носками кроссовок и, улыбаясь, наблюдал за ней. Затем, наконец, решился и, надеясь, что это не повлияет на репутацию анирана, пустился в пляс. Дружный одобрительный гул дал мне понять, что не повлияет, и я, окончательно расслабившись, стал повторять их движения, стараясь попасть в такт весёлой музыки. Получалось не так чтобы очень хорошо, но меня это совершенно не волновало. Дейдра схватила меня за левую руку и принялась осторожно кружить. Махала юбкой, как опытная цыганка в классическом танце, задирала колени, и бегала вокруг. Оставшиеся на местах "старички" хихикали, что-то кричали со своих мест и хлопали в ладоши. А те, кому по силам было веселиться, пользовались редкой возможностью без остатка.
Когда Морванд, наконец, запыхался, а Девелин утёр пот со лба, музыка прекратилась. Женщины умоляюще просили продолжения, но оба мастера игры на музыкальных инструментах потребовали перерыва. Обоим налили по полной кружке секхи, но испить дали лишь кузнецу. У Девелина отобрали и вернули чарку, резонно полагая, что кружка ему не по силам. Но даже если осилит, то играть больше не сможет. Парень попытался сопротивляться, но против бабского лобби у него не было ни единого шанса.
- Спасибо за танец, Иван, - прошептала мне на ухо Дейдра. - Я не думала, что ты решишься.
- Такой милашке, как ты, сложно отказать, - прошептал я в ответ, уставился на тонкую шею, маленькое ушко и вдохнул запах у виска. Запах нежной кожи молодой женщины действовал, как афродизиак. Мне захотелось вонзиться губами в её шею, но очередной сказитель тостов всех отвлёк. В том числе и меня. Мы выпили за светлое будущее, на которое теперь появилась надежда, а затем Джон дал указание раздавать десерт, так как уже давно стемнело и факелы быстро выгорали.
Женщины торопливо собрали посуду, промыли её водой прямо у котла, а потом одна из них из небольшого бочёнка ложечкой выкладывала на каждую тарелку немного густой коричневой субстанции. Сначала его долю передали Джону, а потом мою поднесли и мне. Осторожно поставили тарелку на колени и сказали, что это есть надо руками, чтобы не потерять ни капли удовольствия. Я поднёс тарелку к лицу, принюхался и огогокнул - учуял запах самого настоящего мёда. Понюхал ещё раз и зачерпнул мизинцем. Оказалось, что это мёд и был. Немного более густой, чем я ел в своём мире и более сладкий. Я аж зажмурился от удовольствия, когда попробовал. Хоть дома я не особо любил мёд и очень редко его ел, здесь, после многих дней без капли сладкого, он показался мне божественным нектаром.
- Неужели здесь есть мёд, Джон? - удивлённо спросил я.
- Да, есть. Но его собрать можно только весной, - ответил он. - Да и пчёлы тут куда опаснее. Они живут в кронах самых высоких деревьев и собирать его очень нелегко. Потому запасы наши невелики. Кроме Феилина на деревья вообще никто не хочет лазить. Но этот мёд хорош тем, что не портится и в течение долгого времени сохраняет вкусовые качества. Как он тебе?
- Прекрасен, спору нет. Очень вкусно! Последний раз я был так рад подобным сладостям в далёком детстве. Спасибо, что угостил.
- Бережём для самых важных моментов, - улыбаясь, пожал плечами он.
Рядом присела Дейдра, со своей тарелкой и её порция была намного более скудной. Она жадно уставилась на несколько грамм мёда на тарелке, запускала в него пальчик, облизывала и блаженно закрывала глазки. Наблюдая за ней, мне стало неуютно. Я давно понял, что в лагере жизнь не сахар и молодым организмам катастрофически не хватает удовольствий. Не хватает сладостей. Троица молодых ребят, девушки, да и парни лет до 25-ти страстно облизывали пальцы после того, как погружали в мёд. Жмурились и повторяли по новой. А когда Дейда, несмотря на то, что старалась растянуть секунды блаженства, печально посмотрела на мою порцию, сомнений в том, что надо сделать, я не испытал.
- Держи, милашка, - я передал в её руки тарелку и увидел благодарный взгляд.
- Спасибо, аниран.
- Не за что. Я вижу, как тебе нравится.
Но Дейдре удалось меня удивить. Вместо того, чтобы сразу запустить в тарелку пятерню, она благодарно кивнула, встала с места и быстро направилась к трём ребятам, доля мёда которых была ещё меньше. Зашушукалась с ними и каждому положила по четвертинке.
- У нас так не принято, Иван, - справа раздался недовольный голос Казинса. - Старшие получают больше по праву того, кто больше приносит пользы. Здесь нет никаких ущемлений. Просто логика выживания.
- А я думал, что дети - ваш самый ценный актив, - я посмотрел ему прямо в глаза. - Разве они не заслушивают поощрений?
- Они должны быть воспитаны в строгости и благодарности к тем, благодаря кому выживают. Они получают ровно столько, сколько должны. Сегодня - пускай будет. Но на будущее - не стоит их баловать... Даже Дейдру, - добавил он.
Я недовольно поморщился, но отвечать ничего не стал, так как в это время девушка вернулась. Она смотрела на меня благодарными глазами и портить и себе, и ей настроение конфронтацией с Джоном, я не стал. У меня было своё мнение по этому поводу, но я, как гость, вряд ли пока имел право голоса на уровне в ним. Это его коммуна. Он её построил. И меня не было никакого морального права учить или давать советы.
Дейдра вновь принялась облизывать пальцы, а в это время поднялся Кервин и достал свой небольшой металлический чайничек. Посмотрел на Джона, а когда тот кивнул, выкатил из огня несколько углей и положил внутрь чайничка. Руадар встал со своего места и наказал троим малышам отправляться в общий дом. Провёл их и вернулся обратно. А пока он ходил, Кервин открыл крышку чайничка и положил сверху несколько сухих листочков. Принялся раздувать угли и улыбнулся, когда пошёл дым.
- Что происходит? - спросил я Дейдру, так как в эту минуту общаться с Джоном не желал.
- Дым забытья, - тихо ответила она. - Нужно вдохнуть, чтобы ощутить лёгкость.
Я поморщился: прям община наркоманов какая-то.
- А это обязательно делать?
- Тебе понравится, аниран, - она взяла меня за левую руку и преданно посмотрела в глаза. - Он убирает тяжесть с плеч, даёт силы и веру...
- Веру?
- Веру в то, что наш мир не обречён. Что мы сможет пережить тяжкий недуг.
- Вы что, часто устраиваете такие посиделки?
- Духовники всегда используют листья дерева Юма в службах, - пожала она плечами. - И при болезнях тоже - он помогает заснуть. Да, мы тоже его часто используем.
Я опять поморщился и посмотрел на Джона. Он встретил мой взгляд и вопросительно поднял бровь. Затем развёл руками и кивнул - попробуй, мол, чего ты. Кервин, как главный спец по наркоте, обходил каждого, раздувал угли в чайничке и давал вдохнуть дым. Никто не отказывался, никто не сопротивлялся, никто не морщился. Наоборот. Все жадно втягивали ноздрями белый дым, впускали его в лёгкие и блаженно выдыхали.
Сеанс массовой наркотической терапии закончился на нас с Джоном. Дейдра вдохнула и посмотрела на меня серыми глазами. Джон вдохнул и посмотрел карими. Пришлось отведать неизведанного и мне. Я хоть и пробовал "травку" пару раз, но на что-то куда более сильное, никогда не переходил. Я знал, что наркотики - зло. На моих глазах они погубили не одну карьеру. Но сейчас не стал сопротивляться. Вдохнул дым, исходивший от сморщившихся, почти сгоревших листочков, и впустил в лёгкие. Эффект почувствовал практически моментально. Глаза затянула непонятная пелена, уши на секунду потеряли возможность слышать, а сердце забилось чаще. Я выдохнул и почувствовал себя птицей в небесах. Порхающей маленькой птичкой, которая смотрит на всех свысока и смеётся над теми, кто копошится в земле. Мне захотелось засмеяться и уста непроизвольно растянулись в улыбке. Мне было хорошо.