Я толкнул старичка и он упал на пол. Покряхтел немного и медленно поднялся.
- У нашего мира нет времени на сожаления! - произнёс он твёрдым голосом. - Что сделано, то сделано. Возьми себя в руки. Перестань поддаваться чувствам. Они могут погубить тебя и тех, кто тебя окружает. Просто смирись с неизбежным. И никогда не забывай - только твоя жизнь важна! Ведь ты - наша надежда...
- Пока ты не найдёшь себе новую, - фыркнул я и убрал лезвия.
- Идём со мной в Обертон! - заметив, что опасности больше нет, старейшина Элестин подполз ближе и страстно обхватил мои колени. - Позволь стать твоим наставником! Я наполню тебя знаниями, покажу наш мир и буду стоять рядом, когда ты его исцелишь! Я верю, что это возможно. Ты же матана приручил! Кто если не ты станет нашим спасителем!?
Я брезгливо оттолкнул его.
- С этого дня, я не желаю ничего от тебя слышать, святой отец. Прячься, когда меня видишь. Обходи стороной. Не подавай даже голоса, когда я рядом. И тогда, возможно, ты останешься в живых... Нет, я не буду убивать тебя собственноручно. Этот поступок был бы недостоин анирана. Не достоин меня. Я расскажу этим бедным людям, что именно ты виновен в смерти элотана. Что ты отравил его во время тяжкой хвори, когда он мучился и страдал. И тогда я посмотрю, что они с тобой сделают. С тобой, немощным стариком. Забьют палками или выгонят в зашей. Ты слишком стар, чтобы выживать в одиночестве. Жизнь изгнанника тебе не по плечу - ты не проживёшь даже декаду... Так что запомни мои слова. С этого момента и до конца твоих дней, я не желаю что-либо от тебя слышать. Тебя не существует. Ты лишь жалкий старик, который прячется у себя в конуре и никогда из неё не вылазит. Понятно?
- Ты ошибаешься, анариан. Я бы мог тебе помочь. Я - твой друг...
- С такими друзьями и врагов не надо... Всё, заглохни! Пошёл прочь! Ни слова напоследок! - я сжал левый кулак и щит появился в ту же секунду. Для старейшины Элестина это был наилучший аргумент. Он резво поднялся и вышел за дверь. Даже злобного взгляда не оставил на прощанье. - Вот гнида, - прошептал я, когда он ушёл. - Такой вонзит кинжал в спину и не поморщится... Пожалуй, попрошу Феилина за ним присматривать. Как раз задача для следопыта, который жаждет помочь.
Когда вернулась Дейдра, я ничего ей не сказал. После завтрака отыскал Феилина и всё ему доходчиво объяснил. Не рассказал почему, но сказал зачем. Молодой охотник был рад помочь анирану и заявил, что не спустит со старейшины глаз.
- Прости за настойчивость, на я всё же спрошу, - когда я уже уходил, он схватил меня за плечо. - Я верно понял? Ты собираешься вскоре куда-то отправляться?
- Не вскоре, но собираюсь, - нехотя подтвердил я. - Я знаю куда мне надо и это далеко. Но я планирую вернуться.
- Я пойду с тобой, аниран! - с жаром сказал Феилин. - Я хорошо знаю эти места! Я могу быть полезен.
Я раздумывал не более 10-ти секунд.
- Хорошо. Мы пойдём вместе, - согласился я. - Проводник мне не помешает... Хотя, думаю, я найду дорогу и сам.
- Я хороший проводник, - поспешил добавить он. - Лучше меня никто не ориентируется в лесу!
- Хорошо, Феилин. Только никому ни слова! Как сойдёт снег и земля достаточно просохнет - выходим...
...Избу Джона заняли Руадар с племянниками. Они переехали туда на следующий день, а бедная Ненея осталась жить в общем доме. И это несмотря на то, что слегка тронулась умом. Каждое утро плакала, просыпаясь. А под вечер заливалась ненормальным смехом. Её терпели, конечно же, ведь деваться было некуда. Но длилось это недолго.
Однажды утром, когда уже зима была практически на исходе, её нашли на поле. Ночью ударили последние морозы и прошёл снег. Бедную Ненею, видимо в безумном состоянии выбравшуюся из избы, нашли недвижимой и окоченевшей. Она лежала на боку, подогнув под себя ноги, и улыбалась. Когда это произошло, жители лагеря вздохнули. Кто-то с облегчением, кто-то с жалостью. Но только после её кончины, жизнь в лагере вошла в привычное русло. Руадар, обладавший богатым армейским опытом, был достаточно компетентен. Он втянулся и почти каждый вечер устраивал общие посиделки. Когда местные жители общались друг с другом, отчаянье на их лицах было не так заметно. Но часто возникали разговоры о том, как мало их осталось. Каждую зиму они кого-то теряли. А эта зима выдалась слишком безжалостной - они потеряли и элотана, и многих других. И теперь задавали вопрос сами себе: сколько из них переживёт следующую зиму?
Хоть в этих посиделках я принимал участие, в разговоры не влазил особо. Переживания за следующую зиму меня не волновали. Я ждал весны. У меня появилась новая цель. А когда я её себе обозначал, не останавливался, пока она не была достигнута.
Дагнар сказал, что когда начнётся половодье, река не должна затопить прибрежные места. Каждую весну они с волнением переживали подобное, ведь место под лагерь выбирали ранним летом. Но за 7 зим их не разу не подтапливало и он был уверен, что и в этот раз всё будет хорошо. А потом, когда сойдёт снег, начнётся цветение. Земля просохнет достаточно быстро и через пару декад после начала ледохода, можно сеять овёс.
Я сделал зарубку в голове и решил, что через 10 дней после того, как растает весь лёд на реке, выхожу. Переговорил с Кервином и сделал ему заказ на обувь. Отдал свои знаменитые "адидасовские" кроссовки и попросил перешить в высокие сапоги. Плотно обшить козлиной кожей и сделать водонепроницаемыми.
- Интересная задача, - хмыкнул он. - Постараюсь сделать, аниран. Ранняя весна у нас дождливая и тебе не помешает иметь хорошие башмаки...
...Половодье всё же застало нас врасплох. И Дагнар, и Морванд, и Руадар говорили, что такой дикой реку ещё не видели. Пришлось рыть каналы выше по течению и наспех сооружать плотину из брёвен и грязи. Я рубил щитом как ненормальный. Превратил в пеньки почти все деревья в округе и, благодаря этому, лагерь удалось спасти от затопления. Мы чуть не потеряли одну из двух лодок, мельница погрузилась в воду до половины, и едва не затопило сарай с блеющими от страха козами. Но мы выстояли. Всей мужской бригадой, которая заметно поредела после зимы, устало смотрели на ледоход, слушали треск льда и понимали, что сейчас нам повезло. Повезло, потому что был я. Не было бы меня, никогда бы в жизни они так быстро не возвели бы плотину. Тогда бы затопило весь лагерь. Затопило амбар, погреб, сарай. Даже общий дом. И что бы тогда они делали без провизии, запасов, семян на рассаду, никто не представлял...
Когда вода сошла и запели первые птички, каждый в лагере испытал облегчение. Весна, как говорила Дейдра, приносила новые надежды и люди свято в это верили. В первые солнечные и более-менее тёплые деньки, когда из-под земли начали пробиваться крошечные зелёные ростки, настроение в лагере заметно улучшилось. Люди снимали шапки, тулупы и подставляли лица под тёплые лучи солнца. Радовались, что удалось пережить очередную зиму. И постепенно забывали о потерях, которые она принесла.
Я же помнил обо всём и не забывал, куда мне предстоит отправляться. Чёртов голос пытался напоминать мне об этом чуть ли не еженощно и пришлось заткнуть его с помощью листьев дерева Юма. Я уже примерно понял, какая должна быть минимальная порция, чтобы вырубиться полностью удовлетворённым, но избежать привыкания. Дейдра боролась со мной, утверждая, что "дым забытья" нужно употреблять ради удовольствия, а не ради сна. Но она не знала того, что знал я. Она не слышала этот голос, который безжалостно будил среди ночи. Она не боролась с ним каждый день. И я не стал ничего ей объяснять.
Так же как и не стал ничего говорить о скором походе. В первые дни весны, которые она так ждала, Дейдра выглядела отрешённой. Односложно отвечала, часто ходила хмурой и недовольной. Казалось, её ничего не радует. Замечая такое настроение, я не решился поставить её перед фактом. Мне казалось, что она не только не одобрит это решение, но и захочет стать пятым колесом в телеге - захочет пойти со мной. А этого я всячески хотел избежать. Хрупкая девушка в лесу будет лишь задерживать. Быстро поймёт, что лес - не место не для неё, и захочет вернуться. Но я возвращаться не собирался, пока не отыщу место, где закопал неизвестного бедолагу. Пока не найду и не выясню, чем владел этот носитель чёрной метки.