От усилий разболелась грудь. Симорский подтянул тяжелую руку к лицу и отер губы – на ладони осталась кровь. «Кажется, прикусил язык...»
Резкий спазматический кашель сотряс его тело и едва не опрокинул обратно. Игорь удержался, зацепившись правой ладонью за какой-то выступ – пальцы единственные, кто не потерял своей функциональности, они так и норовили сжаться вокруг чего-нибудь прочного, свестись в кулак.
Отдышавшись и отплевавшись, Симорский начал вставать, но прошли годы, прежде чем он выпрямился во весь рост, и еще несколько месяцев, когда колени перестали дрожать. Он сделал первый неуверенный шаг. Затем второй.
Вниз идти оказалось легче, чем карабкаться в гору – и Симорский пошел вниз.
Где-то там, внизу, из расщелины или просто широкой трещины торчала ярко-синяя погнутая труба, увенчанная пропеллером. Пропеллер скрипел и медленно вращался под порывами ветра, а когда Симорский добрел до него, почти замер, болтаясь туда-сюда.
«Задний винт нашего вертолета» – подумал Симорский. Он равнодушно оглядел эту нелепую конструкцию и пошел своей дорогой. Трещина мешала ему двигаться в выбранном направлении, и поскольку ему было все равно, куда идти, он повернул и пошел вдоль нее.
Его остановил приглушенный стон. От неожиданности Симорский споткнулся и едва не упал. Ему стало страшно, но он не понимал причину. Стон повторился, и по его спине побежали ледяные мурашки.
Кто-то был там, в трещине.
Живой.
Пока еще живой. Надо ли проверять?
Симорский опустился на четвереньки и пополз к краю, чтобы заглянуть внутрь. Сначала он ничего не видел, а потом углядел некий предмет.
– Помогите! Кто-нибудь…
– ...жись, – выдохнул Симорский. Он хотел крикнуть «держись», но голос подвел.
Он опять пополз, теперь уже имея конкретную цель. Вертолетное кресло с пристегнутым к нему человеком застряло поперек расщелины. Человек – женщина – не просто женщина, а самая чудесная женщина на свете - не могла самостоятельно выбраться. Хотя кресло и не провалилось далеко, вытянутых рук не хватало, чтобы вцепиться в край и подтянуться.
– Держись! – выговорил Симорский уже более отчетливо, хотя и не так громко, как ему хотелось бы. – Ты цела?
- Думаю, да.
- Сейчас придумаем, как быть, - он замер, распластавшись, чтобы передохнуть. - Можешь встать на кресло ногами?
– Нет, я застряла под углом. Если отстегну ремень, соскользну в провал, там глубоко.
- Ясно...
- Игорь, не бросай меня, пожалуйста!
– Не реви, я тебя вытащу.
От усилий он покрылся испариной, но был готов бороться за нее до последнего вздоха.
– Вика, я протяну тебе руку, и ты за нее схватишься. А когда схватишься и поймешь, что держишься прочно, другой рукой отстегнешь замок ремня. Но не раньше, чем я тебя ухвачу. Ты поняла?
– Да, но мне не хватит сил…
– Молчи! – рявкнул он и, свесившись, нырнул в трещину головой и правым плечом. – Руку, ну!
Ее ладонь судорожно сжалась вокруг его запястья. Он тоже как можно крепче обхватил ее и слегка потянул. И сразу понял, что ничего не получится – руки скользили.
Поняла это и Вика.
- Ты не поднимаешь меня так, брось мне шарф! У тебя же был шарф…
Игорь долго соображал, что такое шарф и что она с ним будет делать, но принялся медленно раскручивать шерстяную удавку, заставляя мышцы подчиняться и не дрожать. Пришлось выпустить ее руку, чтобы справиться с молнией на куртке.
- Я свешу тебе конец…
- Да, пойдет… все, схватила его, отпускай! У меня тоже есть шарф, он очень длинный, и может получиться страховочная петля...
Пока Вика вязала концы шарфов и каким-то хитрым образом крепила импровизированную веревку на себе, она болтала без умолку. Симорский не жаловался – девушка как-никак в стрессе. Он отдыхал и боролся с туманом перед глазами.
- Я готова, Игорь, но ты должен прочно зафиксироваться, иначе я тебя стащу вниз.
- Я вытяну тебя! Не сомневайся.
Он нагнулся, захватил связанные шарфы и рванул, проверяя. Ткань натянулась, затрещала легонько, но не порвалась и не развязалась.
– Порядок. Отстегивайся и сразу хватайся за мою вторую руку.
Уже сказав это, Симорский подумал, что не следовало так делать, но на шарфах он бы точно ее не вытащил. Он осторожно передвинулся, опустил в провал вторую руку и нащупал холодную ладонь Виктории.
- Начали?
- Да!
Упираясь локтем, коленями, напрягая все мышцы, Игорь стал отползать от края. Им повезло, что кресло застряло прочно. Девушка могла от него отталкиваться, опираться ногами на подлокотники – если бы не это, они совершенно точно свалились бы в провал оба. Но, встав на подлокотник ногами, Вика оказалась на целую голову выше края. Это дало Симорскому необходимое время, чтобы перегруппироваться, сесть и последним рывком извлечь ее по пояс. Дальше она справилась сама.
Теперь они лежали рядышком: Симорский на боку, Завадская на животе – прямо в том же положении, в котором и вылезла, помогая своему спасителю изо всех сил. Воздух вокруг был по-прежнему горяч и мерзок на вкус, погнутые вертолетные лопасти жалобно скрипели, мотаясь на ветру, небо посерело от дыма и пыли. Но все это было неважно. Теперь Игорь мог насладиться последним подарком судьбы. Пока он не вытащил Завадскую из расщелины, он боялся даже думать о ней. Но сейчас все было можно.
Рот у Симорского вновь наполнился кровью, и он отвернул голову, чтобы сплюнуть. При этом он улыбался и был абсолютно счастлив.
– Вика! Я знал, что так будет.
Последнее было неправдой, он не знал, он вообще ни о чем таком не думал, но теперь эта мысль родилась и заполнила собой все его существо.
– Что ты знал? – слабо выдохнула она.
– Что ты жива и я тебя спасу.
– Я думала, ты говоришь про катастрофу. – Вика села. – Спасибо, Игорь!
- Видишь, я вовсе не такой страшный.
- Это правда.
- Ты меня прощаешь? За то, что я сделал… что притащил тебя сюда.
- Я прощаю тебя, - сказала она после небольшой заминки.
Он опять заулыбался, предпочтя заминку не заметить. Ему немного мешало, что ее лицо постоянно расплывалось, он почему-то видел все хуже, но вернувшаяся память услужливо подсказывала ему цвет и форму ее глаз, совершенные линии носа и губ…
– У тебя кровь на подбородке, – сказала Завадская, – ты сильно ударился?
– Совершенно не ударился, – соврал он.
– Что у тебя болит?
– Ничего, – а вот это было уже чистой правдой. У него действительно ничего не болело, и данный факт тревожил его. Это было странно и подозрительно. Кровь постоянно натекала ему в рот, и она откуда-то шла, значит, были повреждены внутренности. И то, что боли нет, означало одно: у него шок. А боль придет позже. Обязательно. И будет, возможно, такой, что он станет орать во все горло и молить о смерти. А он не хотел орать и терять ореол мужественности перед ней…
О том, что Вика хмурится и не верит ему, Симорский узнал по ее интонациям: слух его пока еще не подводил.
– Игорь, ты в состоянии идти?
– Думаю, да. Я же шел – до того, как услышал твой голос.
– Тогда нам надо выбираться отсюда. И найти остальных
– Куда? – он тихо засмеялся. – В вертолете никто не выжил. Я слышал, как он взорвался.
– Подумай, если бы ты не наткнулся на меня случайно, я бы так и умерла в этой чертовой трещине! – она всхлипнула, но тотчас взяла себя в руки. – Не время раскисать! Надо прочесать перевал, разыскать людей…
– Был взрыв, – жестко сказал Симорский. – Я уже не о вертолете, а о метеорите. Он выжег все живое: и лагерь, и подъемник. Нам с тобой повезло, что нас выкинуло по пути, под прикрытие этих скал.
Вика посмотрела туда, где раньше вздымались верхушки канатной дороги – их не было. Но она упрямо стояла на своем:
– Другим тоже могло повезти!
– За нами должны прилететь спасатели. Будет лучше, если мы не станем далеко удаляться от места крушения.