- Однако, - вымолвил Дима, - за минувшие сутки они, кажется, успели сдружиться.
Юра никак это не прокомментировал. Он встретился взглядом с Ашором, взиравшем на него поверх Викиной макушки.
- Заносите Игоря внутрь, я все подготовил, - произнес фокусник. И заметно смягчая интонации, добавил, обращаясь к обнимавшей его Завадской: - Викусь, позволь я осмотрю тяжелораненого.
32. Призрачный свет Надежды
Ашор Визард
Когда пилот, напуганный пролетевшим болидом, начал сажать вертолет, Ашор приготовился к худшему. Он сгруппировался, взялся за замок на ремне безопасности и наметил пути, какими в случае аварии будет удобно быстро покинуть вертолет.
– Вика, ничего не бойся! – крикнул он, но девушка, кажется, его не услышала.
Ашор протянул руку через проход в желании нащупать ее ладонь, но тут раздался взрыв. Летящий к земле булыжник не выдержал созданного им избыточного давления воздуха и разлетелся на куски. Поскольку случилось это на небольшой высоте, практически у самой поверхности, высвободившаяся сила была в десятки раз мощнее Хиросимской бомбы. И вся эта чудовищная энергия пришлась на долину Чаруского.
Воздушная волна сбила острые верхушки гор, смяла прочнейшие стойки подъемников, завернув их в немыслимые узлы, и оборвала тросы. Вертолету тоже досталось, хотя в этот момент он находился под прикрытием высокого хребта. Машину снесло направленным потоком воздуха с площадки, на которую она садилась. Вращающиеся лопасти согнулись под углом и, не в силах затормозить своего движения, разрубили кабину, пронесшись буквально в сантиметрах от плеча Ашора – так ему показалось. Острым краем разбитого кресла ему пропороло куртку и распахало в кровь спину. Вскрикнув от острой боли, затуманившей рассудок, он рванул замок на ремне. Может быть, именно эта его способность быстро соображать вопреки обстоятельствам в который раз спасла ему жизнь.
Безумный скрежет и вой заглушили вопли пассажиров. Вертолетная кабина, лишившаяся хвостового оперения и части кресел, впечаталась в склон, по инерции съехала вниз и смялась. А вот хвост, словно легчайший теннисный мячик, подхватило вихрем и перекинуло через нагромождение скал.
Ашора вышвырнуло вон, и он, упав, на секунду вырубился. Раздался еще один взрыв – это от искры сдетонировали баки с горючим. Несмотря на то, что вертолет и человека разделяло приличное расстояние, ударной волной Ашора протащило по склону, а одежда задымилась.
К счастью, новая вспышка боли привела фокусника в чувство. Он со стоном перевернулся и пополз к небольшой лужице, по счастью оказавшейся прямо перед его носом. Раньше это был ручей, бежавший по перевалу с ледника, но обломки скал успели превратить его в цепочку неглубоких луж. Сверху продолжали падать пылающие клочья обшивки, каменные осколки, пыль и пепел. Дышать нормально стало совершенно невозможно – Ашор задыхался, но упрямо полз.
Вода оказалась ледяной – он погрузился в нее целиком, чтобы хорошенько намочить тлеющую ткань и вернуть себе ясность сознания. Вокруг все тряслось, гремело и грохотало, гул шел как сверху, так и из глубин земли. Это было похоже на самый настоящий ад.
Ашор понимал, что долго лежать в воде нельзя, и, едва набравшись сил, встал, борясь с тошнотворным головокружением. Почва под ним продолжала сотрясаться, а окрестности затянуло смесью пыли и пара. Воздух полнился гарью и чужеродными звуками, от которых волосы вставали дыбом. Даже горящий вертолет стонал жалобно, словно живое существо.
Ашор сделал первый шаг, изо всех сил сохраняя равновесие. Дышал он сипло и неглубоко, постоянно требовалось прочищать горло, а глаза слезились от едкого дыма, однако, судя по ощущениям, баротравмы избежать удалось, как и переломов, что было отличной новостью. Память, однако, услужливо подсказывала список возможных диагнозов: сотрясение мозга, ожоги, отравление продуктами горения, глубокая рана на спине и кровопотеря – это вне всяких сомнений. А еще результатом ударной перегрузки могли стать всевозможные кровоизлияния и смещения внутренних органов – Ашор лишь надеялся, что последнее его минуло, ибо в состоянии шока он мог и не ощутить всю катастрофичность последствий. Спасло то, что вертолет в момент взрыва метеорита почти сел, и не пришлось высоко падать, а от самых страшных увечий его заслонил одиноко стоящий валун в два человеческих роста, который так удачно принял на себя удар. Камень раскрошился, но свое дело сделал.
Ашор хотел знать, что стало с остальными. Больше всего он беспокоился о Вике и, приближаясь к догорающим обломкам, напрягал глаза. Дым и жар мешали, и он заслонился рукавом, закашлялся, но так и не разобрал ничего толком. Думать, что Вика сгорела заживо, было мучительно. Ашор обошел кабину в надежде, что ее успело выбросить, как и его, однако земля вокруг была усеяна чем угодно, но только не спасшимися счастливчиками. Вика, Сережа, Игорь и пилот погибли – ему придется с этим смириться.
И все же Ашор отказывался верить. Вику вело в оазис – так неужели только для того, чтобы изощренно убить? Так не бывает! Смерть не похожа на маньяка, предпочитающего определенный способ, ей не важны ни место, ни точное время. Даже если человеку приходит срок, его наступление зависит от множества причин. Работая в госпитале в период практики, Ашор становился свидетелем необъяснимых с точки зрения науки выздоровлений и таких же не объяснимых смертей, когда больному был оказан надлежащий уход, выполнена ювелирная операция и он вроде бы шел на поправку. Имея дело с людьми, становишься фаталистом.
Ашор взглянул туда, где совсем недавно высились подъемники, стояли небольшие строения и наверняка были люди. Никто не бежал к упавшему вертолету – значит, либо никто не видел, либо им было не до них. В любом случае, надо найти способ позвать на помощь. Вот только сначала предстояло заняться собой – истекающий кровью, он плохой ходок.
Ашор, морщась, стащил крутку. Каждое движение приносило резкую боль в районе лопатки. Кое-как себя ощупав, он определил, что задеты надостная мышца и задняя дельта. Рану требовалось перевязать, но на свитере, рубашке и джинсах всюду была кровь. Ашор кое-как разорвал майку и чистым краем с трудом наложил на рану, потом примотал шарфом и натянул порванную одежду обратно. Джинсы украсились горелыми прорехами, и покрасневшую кожу на бедрах по-хорошему тоже следовало обработать, но если в вертолете имелась аптечка, она сгорела.
Пошатываясь, Ашор направился к канатной дороге. Он постепенно приноравливался, и шаг его становился уверенней и тверже. Он учился отрешаться от боли, сосредотачиваясь на иных раздражителях.
Трудней всего было бороться с болью душевной, Ашор корил себя за то, что не заставил Вику отказаться от экскурсии. Девушка рвалась к любимому человеку, но если бы она находилась в лагере, то уцелела бы – как и Катя. Однако очень скоро взгляду Ашора открылись остатки долины Чаруского, и до него дошло, насколько он ошибся с оценкой. Еще не видя всей картины – обзор заслоняли уменьшившиеся в размерах горы – Визард проникся безысходностью. Пейзаж полностью перекроило взрывом. В лагере погибли все, кто там находился.
Возле оползня на месте будки смотрителя, проход перегораживал вздыбленный трос от подъемника, справа валялась искореженная кабина. Глаз зацепился за неуместно яркое цветовое пятно. Человек? Может, еще жив?
Ашор бросился к кабинке и увидел двоих. Полузаваленный камнями, в неестественной позе лежал мертвый мужчина. Он упал с верхотуры и почему-то был без верхней одежды – наверное, мощным потоком воздуха с него сдернуло ее, как это иногда бывает при авиакатастрофах. А вот женщине не повезло, она осталась в кабине, поскольку осколок трубы пробил грудную клетку и пригвоздил к креслу. К ужасу, она еще дышала, а значит, у нее было время все осознать. Сейчас ее глаза уже подернулись пеленой, на посеревших губах засыхали пузыри розовой пены, а тело конвульсивно подергивалось. Несчастная испустила дух прямо на руках у Визарда.
Его замутило. Это зрелище оказалось запредельным даже для его, казалось бы, стальных нервов. Не помня себя, Ашор отбежал на несколько шагов, и его вырвало.