– А где Ашор? – спросила она. – Я так поняла, что он серьезно ранен и отлеживается.
– Он в бане, его Жак повел, – сказала Вика.
– Жак?
– Это я предложила, – почему-то стала оправдываться Патрисия. – Жак скучал в одиночестве, а так он сделает добро и немного развеется. Ашор хорошо говорит по-английски, им вдвоем комфортно.
– Ясно, – Аня прошлась по комнате, осторожно ступая по чистым скрипучим доскам грязными носками (обувь они все сняли при входе). – Простите за вопрос, но на какой кровати умер Симорский? Мне не хотелось бы там спать.
Патрисия смешалась, а Вика указала на самую дальнюю койку, стоящую без матраса:
– Вон там. Я предвидела подобную реакцию, и решила, что лучше это место обозначить, хотя Юра сказал, что все предрассудки, и он сам на ней готов лечь. Нас теперь 13 человек, а спальных мест на одно больше, с учетом кают-компании, так пусть эта кровать пустует.
– Вы вините во всем меня, – вдруг заговорила Патрисия, – и в смерти Игоря, и в том, что астероид упал. Постоянно думаете о том, что это я вас сюда притащила, вырвала из привычной жизни. Так?
– Ну, положим, я-то сама приехала, – Аня резко развернулась и взглянула француженке в глаза. – Конечно, не стану скрывать, ваша придумка с особенным цирковым номером меня удивила и заинтересовала. Я ни на секунду не поверила, что сюрприз предназначался вашему мужу. И смотрю, во многом не ошиблась, тут такое закрутилось, что подстраховка и впрямь не помешала бы. Вы с самого начала знали, что так получится.
– Нет, – ответила Патрисия, – не знала. А ты знала, когда отказалась отдавать мне мою вещь, что она весьма пригодится?
– Ту вещь, как уже говорила, у меня Грач отобрал, но мы же с вами не против Грача дружить собираемся?
– А с тобой разве можно дружить? – Пат поджала губы.
– Тебе видней, – Аня пожала плечами, также переходя на ты, устав изображать уважение, – вот только нам, девочкам, лучше держаться вместе.
Патрисия несколько долгих секунд сверлила ее тяжелым взглядом.
– Выходит, Ги верно тебя раскусил, – наконец, произнесла она. – Тоже чужие поручения выполняешь?
– Мы с тобой кое в чем похожи.
– Совсем нет. Ты любишь деньги и разумный риск, а я здесь из-за своего мужа.
– Да ладно, скажешь тоже! – Аня коротко рассмеялась. – Думаешь, я не понимаю, почему в долине собралась такая пестрая компашка? Вика, Ашор, Жак, твой муж – что между ними общего? Впрочем, можешь не отвечать, ответ я знаю. Проблема лишь в том, как из всего этого извлечь максимальную выгоду.
– Извлекать выгоду, конечно, правильно, – Патрисия отвернулась к окну, – только как понять, кому стоит доверять?
– Знаете, мой дедушка говорил, а он был полярником, четыре экспедиции за плечами, что Антарктида похожа на лакмусовую бумажку. Можно знать человека многие годы, но тут он вдруг совершенно по-иному открывается. Нутро из него вылезает. Вот и я думаю, что нам надо готовиться к удивительным открытиям. Руку помощи может протянуть совсем не тот, от кого ее ожидаешь.
– Это правда, – тихо произнесла Вика, которая, впрочем, мало поняла из прозвучавшего разговора. – Вот Игорь - такой человек был неоднозначный. Но именно он меня спас, из трещины вытащил. Я никак от него подобного не ждала.
– Игорю зачтется. Там, наверху, всем засчитывается. И хорошее, и дурное, – сказала Аня. Сохраняя внешнее спокойствие, она вернулась к своей сумке и достала одежду. – Вика, а полотенца на станции имеются? Или чистые тряпки какие-нибудь.
– А говорила, что в оазис летишь купаться в теплых озерах, – удивилась Завадская
– Так купальник я взяла, – усмехнулась Егорова, – а вот полотенца упаковала в рюкзак к Давыдову, который так и остался где-то под завалами. Увы, не всем так везет, как мадам Долгофф. У нее, вон, даже шкатулка с драгоценностями, смотрю, уцелела.
Патрисия недовольно хмыкнула и, схватив запертую шкатулку, лежавшую на койке среди разбросанной одежды, проворно сунула ее в свой рюкзак.
- Не бойся, я твои цацки не украду, - Аня выпрямилась, наблюдая за суетливыми движениями француженки, наводившей у себя порядок. – Хотя зачем они тебе здесь, на краю света? Лучше бы лишний кусок хлеба положила.
- Это старинные фамильные украшения, - снизошла до объяснений Пат, - я предпочитаю держать их при себе. Вот, возьмите, - она сунула в руки Завадской небольшой пластиковый пузыречек, - это шампунь, им голову мыть куда лучше, чем советским хозяйственным мылом.
- Спасибо, - Вика улыбнулась и прижала шампунь к груди. – А про полотенца можно у Юры спросить. Он на складе все переворошил, если что-то у полярников имелось, то он точно найдет.
*
Перед завтраком и запланированным сразу после него совещанием (вече, как его окрестил Белоконев) Аня немного прогулялась, изучая окрестности. Снег почти везде растаял, только в глубокой тени еще встречались ноздреватые серые ошметки. На тропинках подсыхали лужи и грязь, а ржавые железки, казалось, еще больше покрылись ржавчиной и соперничали цветом с мокрыми досками, оторванными ветром от недостроенных бараков.
Заколоченные лаборатории невольно привлекли Анино внимание. Она заглянула в окна и подергала доски, прикидывая, насколько прочно они держатся на своих местах.
– Странно, не правда ли? – раздался неподалеку знакомый голос с грассирующим акцентом. – Всюду оставлен свободный доступ, а сюда нет.
– Да, очень странно, мсье Ги, – Анна обернулась и смерила француза взглядом. – Возможно, там скрыто нечто очень важное.
– Надо войти, – он не спрашивал, а утверждал, однако не торопился вламываться внутрь, словно ждал ее одобрения. – Там может храниться то, что повлияет на исход дискуссии. Например, описание работ и методов, которые советские учёные применяли при исследовании «черного солнца». Всем же понятно, что эта станция возникла в труднодоступном оазисе специально.
Мысленно Егорова возликовала: таинственный кукловод решил навести мосты и познакомиться поближе. Доберкур, конечно, мог и сразу ее на зубок попробовать, но интуиция подсказывала: он будет искать в ней прежде всего удобную исполнительницу.
– Вы понимаете в описаниях научных методов? – спросила Аня. – Лично я нет, значит, мне нет и смысла туда соваться. Однако другие пусть в присутствии начальника станции. У нас же есть теперь начальник, которому мы доверяем, а вы даже первым за него голосовали.
– Вы очень разумная девушка, - улыбнулся Доберкур, - я не сразу вас оценил, но Сережа, ваш друг, открыл мне на многое глаза. Вы провели страшную ночь в хлипкой палатке наедине со страшным человеком и не испугались. Не каждая на такое способна.
– У меня есть навыки медсестры, и страшные люди меня не пугают, хотя признаюсь честно, когда он кричал, я плакала и зажимала уши.
– Владимир Грач на вас кричал?
– Грач? Я говорила о раненом. Грача, впрочем, я тоже не боюсь.
– Это восхитительно.
– Вы тоже даете повод вами восхищаться, - Аня мило улыбнулась, отвечая намеком на намек. – Сережа мне вчера поведал, как помогал вам чинить вертолет. Жаль, что не получилось, но сама попытка многое о вас говорит. Ваша рука не только ручку привыкла держать, но и кое-что потяжелее.
– Вижу, что Сергей - как это по-русски?- очень запал на вас. У него нет от вас секретов.
– О нет, в свои мужские дела он меня не посвящает. Предпочитает обсуждать их в достойной компании.
– Мужские? Что это значит?