– А вот ты скажи мне, Юра, – вмешался Долгов, – если мы найдем лаз на свободу, что станем делать? Немедленно выступим в поход? Без подготовки и транспорта?
– Будем наблюдать, – Юра повернулся к нему, – к счастью, время позволяет нам немного подождать. И у нас появится возможность подать о себе весть. Когда за нами прилетит вертолет, спасателям будет известно место для эвакуации.
– Мы не увидим вертолет, даже если он пролетит рядом с пузырем, – указала Патрисия, – не услышим шума его винтов. Как и наблюдатели снаружи не увидят и не услышат нас. На снимках долина будет выглядеть безжизненной.
– И нас сочтут погибшими? – воскликнул Давыдов. – Пролетят, никого не увидят и все?!
– Скорей всего, так и будет, – ответила Пат. – Мы должны надеяться только на себя.
– А подать сигнал бедствия? – подал голос Ишевич.
– У нас нет передатчика, – напомнил Доберкур, – вертолет обесточен полностью, а местная радиостанция давно пришла в полную негодность.
– Есть аварийная рация с автоматическим маяком, – сказал Громов, – мы бросили ее на перевале, но ее можно найти и включить. Лучше, конечно, сделать это в горах, на высоте, но даже если проход будет располагаться в низине, мы сможем выкинуть наружу сигнальный буй. Он маломощный, но нас ищут, ведь все сроки возвращения вышли, поэтому специалисты слушают аварийные частоты.
– Никто не помешает нам подать сигнал СОС, когда мы снимем режим невидимости с долины, – сердито ответила Патрисия. – Я боюсь, что рация осталась за пределами пузыря, и вы просто до нее не доберетесь. Не стоит распылять усилия.
– Нет, будем двигаться в двух направлениях, – постановил Громов. – Одни поднимутся в пещеру к «солнцу», другие пойдут по краю пузыря, наблюдая хотя бы визуально за радужной стенкой. Если видели туман, то увидим и дыру в нем.
– Это правильно, – согласился Ишевич. – Есть люди, которые не дадут о нас забыть, и, полагаю, они рядом.
– Мои родители про меня ни за что не забудут! – выкрикнул Кирилл.
– Вот именно, – поддержал мальчика Громов. – Проход это если не дверь, то хотя бы форточка в нормальный мир. Нам нужны новости о них, им нужны новости о нас.
– Считаю, что Юра говорит дельные вещи, – неожиданно поддержал Громова Доберкур. – Давайте действовать по всем направлениям. Это увеличивает наши шансы.
– «Черное солнце» неисправно, – опять вмешался Ашор. – Не навредим ли мы еще больше тем, что явимся в пещеру с Ключом и начнем его отключать?
– Я не стану действовать необдуманно, – с готовностью воскликнула Патрисия. – Сначала я просто предлагаю добраться до пещеры. Споры окажутся бессмысленными, если дорогу завалило.
– Это было бы очень скверно, – пробормотал Белоконев. – Я помню, в той стороне был первый взрыв. Осколок астероида мог упасть прямо туда, где располагалось Хранилище.
– Это надо проверить. Надеюсь, нам повезет, и пещера уцелела, - сообщал Паша.
– А если пещера уцелела, но мы испортим «солнце» еще больше? – поинтересовался Давыдов. – Советские ученые тоже не в две минуты испепелились. Они наверняка колдовали над этим устройством, и теперь там все могло перепутаться.
– Кстати, это правда, – сказал Громов. – Есть признаки, что люди готовились к эвакуации. Туалет был вычищен, а использованные бочки хорошо запаяны, хотя и не вывезены. Лаборатории опять же заколочены, что намекает случайным гостям, что туда доступ не желателен. Мне кажется, они боролись за жизнь, и пытались обуздать «солнце» в течение нескольких суток минимум. Удалось им это или нет, не понятно, но запасы пищи у них остались вполне приличными, значит, дело было не в голодной смерти.
– Юра, а что у нас с ресурсами? – мрачно спросил Грач.
– Докладываю, – Громов потер переносицу. – Привезенных продуктов хватит еще на два дня. Это хлеб, пачка гречневой крупы, две пачки макарон, мороженые овощи, сухофрукты и концентраты вроде банки сгущенного молока и энергетических батончиков. На станции имеются запасы консервов и сухофруктов, но их предстоит перебрать, чтобы, не дай бог не заразиться каким-нибудь ботулизмом. Поэтому я сразу предлагаю перейти к режиму экономии – не жесткой, но разумной.
– Сколько мы точно протянем?
– Две-три недели совершенно спокойно, далее начнутся проблемы.
– Значит, через три недели нас тут быть не должно, – Грач стукнул кулаком по столу. – Итак, у нас два варианта, как понимаю. Поиски теоретически возможного прохода в пузыре и визит в пещеру к артефакту.
– Я против, чтобы вмешиваться в то, чего мы не понимаем, – сказал Давыдов. – Пока мы ни в чем не уверены, я бы поискал безопасный проход, а в пещеру не совался.
– В пещеру стоит подняться, – возразил Громов. – Этот визит принесет ответы на некоторые вопросы, поэтому, как уже сказал, действуем по двум направлениям. Даже по трем. Третью группу мы прицельно отправим на перевал за радиостанцией.
– Еще надо наведаться в лаборатории, – подсказала Аня. – Раз заколотили в них вход, значит, ценности там остались.
– Верно, – одобрил Громов, – спасибо, что напомнила. И посмотреть, что с местной радиорубкой, насколько все там плохо.
– Пещера должна быть в приоритете, – указал Ишевич. – Если выход из пузыря есть, то он именно там. Рядом с «черным солнцем».
- Это необоснованное утверждение! – протестующе воскликнул Доберкур. – Ничем неоправданная надежда.
- Поверьте, у меня есть основания.
Ашор хмыкнул.
– Нет, Ашор, это не то, о чем ты сейчас подумал, – Ишевич сходил к своей куртке, вытащил из кармана старую тетрадку в коленкоровом переплете и, вернувшись, положил ее в центр стола. – Когда мы Игоря на метеостанцию относили, я там покопался немного и вот что нашел. Это личный дневник одного из метеорологов по имени Валентин Знаменский. Я проглядел его не полностью, но в конец заглянул, самая последняя дата – 10 февраля 1950 года.
– Потрясающе! – прошептал Белоконев и потянулся к тетрадке. – Это документ исторической значимости!
– Дневник проливает свет на многие вещи, – согласился Дима. – И я хочу, чтобы мы его сейчас прочитали. Вслух.
– Стоит ли терять время на какие-то старые дневники? – возразила Патрисия. – Надо идти в пещеру!
– А если как раз нам и не стоит туда идти? – в тишине подал голос Давыдов. – Ведь в дневнике может быть подсказка или предостережение. Считаю, прежде, чем принимать решение, надо услышать этого Знаменского.
– Тетрадь лежала на метеостанции на самом видном месте, – сказал Ишевич. – Знаменский специально оставил нам послание. Там есть запись о том, где они искали выход.
Геннадий завладел документом и осторожно перевернул первый лист:
– Текст выцвел немного, Анечка, можно я пересяду на ваше место? Там немного светлей.
– Конечно, – Аня поднялась, и в этот миг раздался страшный грохот.
Казалось, их домик подпрыгнул и едва не потерял крышу. Посуда и стекла в окнах зазвенели. Аня покачнулась, хватаясь за Давыдова. Вика слабо взвизгнула, а Кирилл заткнул уши, уткнувшись носом в стол. Все мужчины, кроме Белоконева, испуганно прижавшего тетрадь к груди, и Жака, растерянно закрутившего головой, повыскакивали из-за стола и бросились на выход.
– Что это? – крикнул Павел, обращаясь к Патрисии, которая, чуть помедлив, устремилась за мужем. – Взрыв?
– Я не знаю!
– Бублик твой хулиганит? – гаркнул Грач. – А говорила, стабилизировалось! Программа завершена!
Высыпав на улицу, они замерли на месте. Ярко светило солнце, таяли над головой сероватые облака. Оседали остатки сугробов. Чудилось, будто эхо от внезапного взрыва еще дрожит в воздухе, но столба дыма, ни других признаков непорядка нигде не наблюдалось.
– Не понятно, – протянул Долгов.
– Ударило где-то рядом, – сказал Юра, – но, если честно, не могу сказать, на что было похоже.
– Горючее взорвалось, бочки с топливом?
– Пожара нет…
– Последствие астероида? – предположил Дима. – Скала обвалилась, например. Держалась в неустойчивом положении и не выдержала собственного веса.