Аня не успела, и ее отбросило ударной волной. Со всего маху она рухнула спиной на землю, тело прошила боль, а перед глазами помутилось. Грачу, который находился к барьеру гораздо ближе, пришлось хуже. Мало того, что его тоже изрядно приложило лицом оземь, так еще и куртка вспыхнула неестественным синим пламенем, угрожая серьезными ожогами.
Володя был контужен и первые секунды плохо соображал, он даже не пытался избавиться от горящей одежды. Аня, закричав, поползла к нему и, скинув свою куртку, стала колотить ею, сбивая пламя, а после рухнула рядом, гладя несносного и такого дорого ей человека по испачканному лицу, всхлипывая и бормоча что-то невнятное.
Грач пришел в себя и кое-как уселся, морщась и кряхтя, посмотрел на плачущую девушку:
– Не реви! - он тряхнул головой, поднял руку и ощупал лицо, кривясь, когда натыкался на ссадины..
– Я из-за тебя чуть разума не лишилась! – воскликнула Аня, ударяя кулачком ему в плечо. – Как ты мог?!
– Что? – Грач засунул палец в ухо и затряс им – Говори громче!
Аня перепугалась:
– Еще этого не хватало! – у нее самой все звуки раздавались как сквозь вату, но реакция Володи повергла в полное отчаяние.
– Да не паникуй! Сейчас на холодке взбодрюсь, и все пройдет. Куртку жалко, добротная была вещь. Заштопать сможешь?
– Дурак! Куртку ему жалко. Спина хотя бы цела?
– А?
– Вставай, пойдем в палатку, – Аня вздохнула и, вскочив на ноги, потянула его за руку, – я тебя осмотрю и промою порезы.
Грач поднялся, пошатываясь, оттолкнул подставленное плечо:
– Я не инвалид!
Аня смотрела, как он неуверенно щурится на радужную дымку, колыхающуюся на прежнем месте, но искрящую чуть сильней.
- С пузырем что? Уцелел?
- Да что ему сделается? Восстановился, - Аня снова всхлипнула: – Черт, это я виновата! Не стоило камни кидать.
– Да я тоже кидал, – произнес Володя, неуверенно.
– Так ты меня все же слышишь?! – обрадовалась она. – Слава богу!
– Звенит в ушах, а так ничего. Важно, что ты не пострадала, бойкая, как всегда, – Грач несмело улыбнулся и коснулся пальцем ее щеки: – У тебя копоть.
– У тебя тоже вся рожа черная, – она фыркнула и смахнула с ресниц последние слезинки. – Идти-то можешь?
– А есть варианты?
Они двинулись прочь, не слишком быстро, потому что Аня немного прихрамывала.
- Что с ногой? – тотчас поинтересовался Грач.
- Синяк.
– Будет Ашору новая работенка: твои синяки да мои ожоги. Ну хоть не заскучает.
– К нашему счастью, тут все быстро заживает, - оптимистично высказалась Аня. – Но ты меня сильно напугал.
- Я напугал или взрыв?
- Все вместе!
Они почти дошли до палатки, когда Володя внезапно остановился.
– Постой-ка, этой штуки тут раньше не было!
Аня тоже замерла и, повернув голову, проследила за взглядом Грача.
– А что это вообще? – недоуменно пробормотала она, разглядывая издали обугленную вещь, валяющуюся посреди серого песчаного поля.
– Сейчас выясним.
– Не трогай! – всполошила она, когда Грач двинулся вперед.
– Почему это? – он все же доковылял до объекта и, наклонившись, подобрал. – Теплая, зараза…
Аня поспешила к нему и с опаской взглянула на оплавленную конструкцию.
– Это что-то искусственное, да? Часть какой-то машины. Деталь с вертолета?
– Это дрон, – сказал Грач. – То есть, было когда-то дроном, беспилотным летательным аппаратом, управляемым оператором на расстоянии.
- Откуда ему тут взяться? Да и не поймешь ничего, все расплавилось.
- Это совершенно точно, смотри: вот здесь крепился винт, а тут, видимо, помещалась камера. Да, половины не хватает, но и без того вполне опознаваемо. Сечешь, что это значит?
Они взглянули друг на друга.
– Дрон спровоцировал взрыв? – предположила Аня. – Кто-то послал его к нам снаружи?
– Спецназ, – уже более уверенно заявил Грач. – Они пытаются к нам пробиться с той стороны. И утром мы слышали грохот от такой же летающей машинки или чего-то похожего.
– Получается… – Аня шмыгнула носом и оглянулась на оставшуюся далеко позади радужную стенку пузыря. – Мы кидали камни. Вчера в этом месте мы тоже кидали камни, и Артем пропал… Если мы не слышали грохота, то это не означает, будто взрываться не могло на той стороне. И вспышки, наверно, были. Так они вышли на точку и попытались запустить дрон… Они посчитали, что мы прорываемся к ним именно в этом месте. Или стучим в стену, подавая сигналы…
Володя повертел в руках остатки беспилотника:
– Выходит, пузырь не так уж и не проницаем.
– Вот только результат пока не радует, – заметила Аня. – Сколько еще у них таких дронов припасено?
– Скорей всего, немного. Может, он нам послание какое-то нес? – Грач заозирался в поисках новых неучтенных предметов, но ничего не нашел.
– А если камень обмотать бумагой и швырнуть туда? – придумала Аня. – Или бумага сгорит? Давай дадим им знать, что мы их поняли, что нашли остатки беспилотника и знаем об их присутствии. Просто хотя бы еще разочек стукнем в стенку.
Грач пожал плечами.
Аня подхватила небольшой булыжник и помчалась обратно. Широко размахнувшись, она угодила камнем в радужный пузырь и прислушалась, будто могла хоть что-то уловить с той стороны.
– Володя, как думаешь, а вдруг и Артем жив? – с надеждой спросила она, возвращаясь. – Военные его подобрали и спасли, вылечили – у них же есть возможность увезти его на базу, к настоящим докторам.
Володя еще раз посмотрел на обломки в своих руках, и отрицательно качнул головой:
– Я бы на это не надеялся.
– И все же это хорошая новость, – не сдавалась Аня. – Хоть какая-то хорошая новость. Про нас не забыли!
– Думаешь, это сильно обрадует Доберкура? – хмыкнул Грач.
– А вот и посмотрим! Теперь, если мы найдем проход в пузыре, то совершенно точно не останемся одни в чистом поле. Нас встретят.
– Если найдем проход, – эхом повторил за ней Грач, – если найдем.
41. Легенды и реальность
Юра Громов и Павел Долгов
Дорога к пещере была труднодоступна. В советское время кто-то пытался ее благоустроить, прорубил несколько ступеней, натянул веревочные перила, вбив в камень кольца, но ныне все пришло в упадок. Поэтому Юра и Паша подготовились к короткому походу основательно: собрали рюкзаки со снаряжением и нацепили на подошвы дополнительные грунтозацепы.
К пещере они поднимались медленно, поскольку даже по ступеням идти было тяжело. Склон за ночь обледенел, и хотя днем, когда солнечные лучи прогоняли густые тени, все начало безудержно таять, от этого путь сделался лишь хуже. Тонкие ручейки бежали поверх льда, превращая каждый шаг в рискованное балансирование.
Добравшись до первой площадки и железной лестницы, мужчины приостановились, оглядывая новое препятствие.
– Можно пройти, пожалуй, – Паша подергал лестницу, отозвавшуюся глухими стоном.
– А я бы предложил рядом, онсайт,[1] – возразил Юра. – На лестнице не за что зацепиться, если навернешься с нее, костей не соберешь.
– Ну да, – Паша кивнул, – Вика тебе наказала зря не рисковать. Я слышал, как вы прощались. Словно на войну отправляла.
– Вика ни при чем, – спокойно сказал Громов. – Мне и самому мои руки-ноги дороги. Вон там, видишь – снежно-ледовая трещина, на ней и зафиксируемся.
– Ладно, твоя взяла, – Паша скинул рюкзак, вытащил из него «систему» и начал облачаться. Юра сделал то же самое.
Пока они поднимались по ледяному языку, Павел урывками размышлял, как он докатился до жизни такой. Ему ведь и правда сейчас было все равно, сорвется он или нет, доберется до пещеры или не доберется. Переживания из-за Патрисии довели его до края. К жене он испытывал странные и противоречивые чувства: все еще вожделел ее тело, но уже вовсю презирал продажную лживую душу. Павел думал, что в четкой позиции Вовки Грача, ненавидящего всех женщин скопом, была своя сермяжная правда. Гнать этих баб надо, гнать из сердца и памяти поганой метлой! Конечно, бывают в жизни исключения, но если не ждать ничего хорошего, то и обманываться не придется.