– Верно ли я понимать, что вы планировать свой поиск на Драконий Зуб? Это недопустимо! Я протестовать!
– Простите, с кем имею честь? – вежливо и тоже по -английски осведомился Белоконев. На лице его отразилось полнейшее недоумение.
– Я Жак Дюмон! – француз еще выше задрал нос. – Моя много уважаемый коллега перевела мне ваш доклад. Если я верно понять, вы не иметь права лезть в мою работа!
– Почему? У меня есть разрешение от Антарктической комиссии РАН, – Белоконев ничего не понимал.
Слушатели с интересом развернулись в сторону пышущего яростью Дюмона. Многим эта пикировка понравилось куда больше самой лекции.
–– Это мой план! Я, а не вы, иметь приоритет!
– Месье Дюмон, успокойтесь! – попыталась урезонить его миловидная блондинка в красном кардигане, сидевшая рядом с ним. Говорила она по-французски, ее голос звучал умиротворяюще, но Дюмон не внял. Он вырвался из ее рук и бросился вперед, расталкивая сидящих на его пути людей.
– Я не позволить! Я первый взять разработка этой сенсации! Драконий Зуб ждет меня и моих людей. Вы самозванец!
– Это возмутительно! Русские, между прочим, были в этих землях вперед французов! – не удержался Белоконев. – И уж если говорить про приоритеты, то..
Дюмон взлетел на невысокий постамент с кафедрой и принялся отталкивать Белоконева прочь. Тот, понятно, сопротивлялся.
– Дать мне сказать! – требовал француз. – Мне нужна трибуна, чтобы сделать заявление!
– Позвольте, но это моя лекция!
Тогда Дюмон вцепился в ворот вязаной кофты историка и дернул так, что посыпались пуговицы
– Да что вы себе позволяете! – задохнулся Геннадий.
Оба они не удержались на ногах и при очередном крене корабля полетели на пол. Все это произошло так стремительно, что никто не успел вмешаться. Возможно, француз и не планировал лезть в драку, но выглядело это со стороны весьма некрасиво. Он придавил Белоконева всей своей тяжестью и никак не позволял тому подняться.
Наконец присутствующие в салоне мужчины подоспели и растащили их в разные стороны.
– Вы ответите! – возмущался Белоконев, сокрушенно рассматривая испорченную кофту. – Варвар!
– Я подать на вас суд! – угрожал Дюмон. – Вы отнять мой приоритет!
– У вас кровь! – воскликнул школьник и первого ряда.
Геннадий коснулся рукой головы и поморщился. Там не только пухла шишка, образовавшаяся после падения на пол, но было липко и горячо. Тонкая струйка текла по щеке и капала на воротник белоснежной рубашки.
Лекция был окончательно сорвана. Не было и речи, чтобы вернуться к прерванному занятию.
***
[1] Шмидт Отто Юльевич – выдающийся исследователь Севера, советский астроном и математик, особо прославившийся после арктической экспедиции 1933 года на пароходе «Челюскин», который был раздавлен льдами и затонул. «Челюскинцы» провели на льдине два с половиной месяца, после чего были спасены с помощью авиации.
[2] Иван Дмитриевич Папанин – руководитель исследовательской дрейфующей станции «Северный полюс», доктор географических наук, контр-адмирал, создатель научного флота СССР
***
Друзья, спасибо, что читаете мой роман! Если вам нравится история, поддержите автора лайками. Добавляйте книгу в библиотеку и подписывайтесь, пишите комментарии - не таитесь, мне всегда интересно услышать ваше мнение (даже несмотря на то, что книга закончена).
6. Новый план
После столь нелепо прерванной лекции народ из салона расходился медленно и неохотно. Люди собирались группками и переговаривались, обсуждая сразу все: и прослушанный доклад, и потасовку между Белоконевым и Дюмоном.
Вика и Анна, которые сидели вместе в компании Бекасовой, сначала тоже прислушивались к разговорам, перемещаясь по узкому пространству лекционного зала, а потом накинули новенькие куртки и вышли на палубу третьего яруса. Обе девушки были слишком возбуждены, чтобы томиться в душных и шумных помещениях ледокола и тем более – возвращаться в тесную каюту.
Дверь наружу вела прямо из салона, и найти ее оказалось легче легкого: над ней горела табличка с жирной стрелкой и надписью «Выход на платформу № 3».
- Можно решить, будто мы на вокзале, - смеясь, сказала Анна. – Ты не знаешь, почему вдруг они палубу обозвали платформой?
Вика помотала головой, спрашивая себя, не смыться ли ей по-тихому, оставив гимнастку в одиночестве. Роль перед спектаклем повторить, еще раз осмотреть костюм, который уже висел на плечиках в гримерной…
- А может, на складе были только такие таблички? – не унималась Егорова. - Вот и привернули то, что имелось.
- Мне Геннадия Альбертовича жалко, - призналась Вика немного невпопад и с наслаждением вдохнула в легкие свежий морской воздух. – Что с ним теперь будет?
- Да ничего особенного. Придется ему делить славу с французом, ведь тот от своего не откажется.
- Француз этот совсем на француза не похож. Французы слывут галантными, а Дюмон злобный и противный. Ведет себя, словно гопник из трущоб. В драку зачем-то полез.
– И не говори! – с нервным смешком Анна кинулась грудью на холодные перила и перегнулась через них, стараясь увидеть происходящее на главной палубе. – Международный скандал: Франция напала на Россию!
– Не понимаю, чему ты радуешься, – пробормотала Вика, натягивая на голову капюшон. Ветер по палубе гулял нешуточный, а шапку она забыла в кармане старой куртки.
– Я думала, лекция окажется скучной. Но торчать весь день рядом со страдающим от качки Давыдовым было выше моих сил. Ой, смотри, врач его отпустил!
– Кого, Давыдова? – Вика тоже осторожно перегнулась через борт.
– Да нашего Паганеля. Вон он! Стоит у шлюпки.
Геннадий Белоконев действительно стоял на палубе неподалеку от двери в медицинский отсек. Рядом с ним маячил фокусник, который провожал пострадавшего к врачу после драки. Теперь Ашор Визард, подобно заботливой мамаше, поправлял на историке куртку, укладывал красивыми складочками шарф и смахивал с рукавов пылинки. Только доведя до совершенства внешний вид своего подопечного, он наконец ушел, оставив Белоконева в одиночестве.
– Пойдем быстрее, пока к нему опять никто не пристал! – гимнастка, схватив Завадскую за локоть, потянула ее к трапу.
– Зачем? Да куда ты меня тащишь? – слабо протестовала Вика.
– Да как ты не понимаешь – это наш шанс! Лектор тоже собрался в сухие долины, он может взять нас с собой!
– Что за навязчивая идея?!
– Ты просто зануда, Вика! Сухие долины полны тайн, а еще там неземные пейзажи и заброшенная станция. Ты же видела фотографию на лекции, разве тебе не интересно?
- Интересно, но…
- И соотечественника надо поддержать! Нельзя его бросать в одиночку отстаивать честь родной страны. Французы его числом задавят. Не согласна?
– Согласна, но я тебе зачем?
– Как это зачем? С твоей внешностью любая дверь откроется. На меня никто не взглянет. Ты будешь моей группой поддержки. Красивым женщинам мужчины отказывают гораздо реже.
- Ты тоже очень симпатичная. И у тебя есть напор.
- Напора мало, только с ним не получится.
– С Сережей-то получилось, – буркнула Вика.
Признаться, причину того, что Давыдов благосклонно смотрел на гимнастку, она до сих пор не понимала. Может быть, его прельстила ее живость и непосредственность? Хотя саму Вику эти качества больше отталкивали. Она принимала их за навязчивость. Вот только Егорова совершенно не желала этого сознавать и прилипла как банный лист.
– Так ты мне поможешь?
– А что надо-то?
- Да просто рядом постоять и пару раз очаровательно улыбнуться.
Анна наконец выпустила ее рукав и замахала, привлекая внимание Белоконева, топтавшегося в задумчивости под нависающей кормой спасательного шлюпа.
– Эй, Геннадий Альбертович!
Белоконев встрепенулся. Вика тяжело вздохнула. «Надо было все-таки идти роль повторять», - подумала она.
– Геннадий Альбертович, мы к вам, – Анна остановилась напротив и улыбнулась как можно обаятельнее. – С вами, надеюсь, все хорошо? Этот французский разбойник не сильно вас помял?