– Мы что, по-твоему, идиоты? – возмутилась Аня.
– Разобраться в поломках людям без соответствующего образования будет, конечно, затруднительно, – вздохнул Белоконев. – Придется все-таки просить помощи у Патрисии.
– Нет уж, если альтернатива, то во всем! – не согласилась Егорова. – Обойдемся без нее. Ашора попросим, у него котелок варит.
Конец спорам о том, посвящать Патрисию или нет, положила сама Патрисия. Она явилась в кают-компанию и сообщила, что обнаружила в записях Соворотова причину катастрофы и теперь представляет себе полную картину.
– Они сделали альтернативный Ключ, – сказала она, – но неверно подобрали тональность в акустическом блоке. «Черное солнце» включилось, однако последующие команды были некорректны, из-за чего произошел системный сбой. Устройство восприняло все так, как если бы ему было задано сразу несколько программ. Эти программы перекрывают друг друга, хаос нарастает и все получается совершенно не так, как должно.
– А предохранители древними учеными были не предусмотрены? – спросила Вика.
– Видимо, нет. Так называемая «защита от дурака» появилась позднее, когда техника стала массовой. В эпоху, когда к устройствам подпускались только обученные, хорошо зарекомендовавшие себя люди, предохраняться было не от кого.
– Опрометчиво со стороны древних антарктов, – Аня пододвинула к Патрисии фотографии. – Что ж, если ты про генератор уже все знаешь, посмотри, что я нашла.
Пат отнеслась к находке серьезно:
– Да, это он, альтернативный Ключ. У вас, Гена, к слову, с самого начала был его подробный чертеж.
Геннадий растерялся.
– У меня? Чертеж? Вы о чем?
– О вашей папке с материалами по доисторической Антарктиде.
– А, тот лист, который вы изъяли?
– Да, тот самый, – она ничуть не смутилась. – Его никто не должен был видеть, тем более Ги Доберкур. Хотя сама идея оригинальная, генератор вышел неудачным, использовать его в существующем виде нельзя. Однако при желании можно доработать.
– Люди, между прочим, с его помощью выбрались из-под купола, – напомнила Аня, – На Надежде работал мой дедушка, который дожил до глубокой старости. А если вы начнете его дорабатывать, не известно, что получится.
Пат отложила снимки:
– С тех пор, как здесь был профессор Соворотов, утекло много воды. «Черное солнце» бесконтрольно вырабатывало поле гравитационного магнита многие десятилетия, подчиняясь некорректным программам, и ошибки накапливались. Я даже всерьез опасаюсь, что мой Ключ к нему уже не подойдет.
– То есть, как? – обмерла Виктория.
– Пятьдесят на пятьдесят. Я бы использовала альтернативу как запасной вариант. Устройство или его прототип в полуразобранном виде стоит в мастерской. Но об этом ни в коем случае нельзя говорить Доберкуру, иначе он уничтожит генератор. Разобьет вдребезги.
– Что значит, разобьет? – нахмурился Белоконев. – Зачем?
– Мы с Ги разошлись во взглядах. Предлагаю при нем сделать вид, будто мы ничего не находили. Пусть экспериментирует с украденным кулоном.
– Ты нарочно подсунула ему Ключ, – «догадалась» Аня. – Думаешь, он там с ним что-нибудь напортачит, и его током убьет?
– Примерно так.
– А Ги точно не знает о твоей шкатулке с драгоценностями?
Патрисия сдержанно улыбнулась:
– В шкатулке фамильные украшения. Второго Ключа от устройства там нет. Кулон уже у Ги. Я думаю, завтра или послезавтра он попытается сбежать с «солнцем» через особый портал, а нас оставит тут – таков его провальный план.
– Провальный? – эхом повторила Вика.
– У него ничего не выйдет. Как говорится, скатертью дорога. «Черное солнце» не откликнется на команды, поданные с моего кулона.
– Но зачем Ги нас бросать?
Пат не ответила, потому что в кают-компанию явился Кирилл. Выглядел он получше, держался на ногах уверенно и попросил чего-нибудь поесть. Все обрадовались, даже Патрисия.
– Я бы тоже не отказалась перекусить, – заявила она, – а то я и позавтракать толком забыла. После обеда продолжим работу – каждый по своему направлению. И первым делом сходим в мастерские, чтобы проверить, что там скрыто под тканью на верстаке.
*
Юра, Паша и Володя вернулись на станцию первыми. Вскрыть ворота у них получилось быстро, и они даже прошли еще немного по наклонному ходу, пока не уперлись в гигантский провал. Над этой гигантской дырой был наведен хлипкого вида мостик, по которому в темноту убегали ржавые рельсы. Паша предположил, что провал произошел давно из-за какой-то природной катастрофы, а Грач стоял на том, что перед ними действие защитных механизмов. Первые смельчаки шли по проходу, не соблюдая правил, и вызвали обвал.
Как бы там ни было, мужчины через яму перебираться не стали, предпочли вернуться, поскольку время близилось к вечеру.
Вслед за ними на Надежду прибыли Доберкур и Ишевич. Грач немного переживал за Диму, опасаясь, что Доберкур пойдет на открытое столкновение, но все прошло очень мирно. Эти двое без малейших происшествий обошли долину и вычертили путаную карту. Согласно ей, граница сферы то шла прямо, то загибалась и начинала завязываться узлами. Патрисия долго изучала плоды их совместных трудов и вернула наброски Ишевичу без комментариев.
– Понимаешь что-нибудь? – спросил он ее
Та ответила уклончиво:
– Дождемся Ашора. Лучше делать выводы, имея максимальный объем информации.
Они поужинали, помыли посуду и, в ожидании оставшихся двух «разведчиков», переместились в спальный барак. Громов подсел на кровать к Кириллу и развлекал его историями, стараясь по возможности скрасить выздоравливающему жизнь.
– Как-то раз возвращались мы с ребятами в Мирный, – говорил он, предаваясь воспоминаниям. – Наш самолет попал в шторм, но пилоты были опытные, они нашли станцию по свету прожектора и пошли на посадку.
– Страшно было? – спросил Кирилл, замирая от восторга.
Но Юра его разочаровал:
– Не очень, мы, наверное, слишком устали, чтобы бояться, - сказал он, - мечтали о тепле и родных стенах, по которым за выезд успели соскучиться. А я дремал даже.
– Значит, пилотам доверяли.
– Конечно, как в Антарктиде без доверия? Однако приземлиться в тот раз оказалось непросто: ураганный ветер дул прямо в лоб, и наш самолет, можно сказать, совершил вертикальную посадку. А когда сел, останавливать моторы пилоты не стали, сначала машину следовало пришвартовать.
– Вас взаправду могло сдуть? – восхитился Кирилл.
– Да, ветер запросто мог нас опрокинуть. За нашей посадкой, конечно, следили, и едва самолет замер, к нему сразу бросились все, кто был свободен. Только нам внутри – ни пилотам, ни пассажирам – ничего этого видно не было. За стеклами иллюминаторов царила густая полярная ночь, снег несся вовсю, бил по фюзеляжу, отчего кабина раскачивалась, а ураган и моторы ревели одинаково громко. Я лично не заметил, что мы уже приземлились. И вот, когда самолет привязали, один из механиков открыл снаружи дверь и, подтянувшись на руках, влез в салон, чтобы сообщить пилотам, что моторы можно глушить, все в порядке. Представь себе мой неподдельный ужас, когда я увидел, как люк рядом с моим креслом открывается и на меня лезет непонятная, облепленная снегом туша! Я-то полагал, мы еще в небе летим.
Кирилл рассмеялся.
Пришла Аня с дымящейся кастрюлькой в руках.
– Ашор велел тебе регулярно горло полоскать, – объявила она Кириллу, и тот сморщился. – Так, гримасы не корчи, сейчас вода постынет чуток, и сделаю тебе раствор фурацелина.
Тут наконец-то снаружи послышался звук приближающегося квадроцикла, и Дима с Володей вышли встречать припозднившихся.
Мужчины долго не заходили в дом, о чем-то тихо совещаясь на крыльце. Когда же они появились, лица у всех троих были мрачными.
Вика улыбнулась Ашору:
– Мойте руки и идите в кают-компанию, я сейчас разогрею ваш ужин.
– А где Сережа? – спросила Аня.
– Сережа погиб, – сказал Ашор. – Простите меня. Я не успел его остановить, когда он пытался прорвать защитный купол.
Аня уронила на пол крышку от кастрюли.