– Самое ценное я примотала скотчем к животу, – Аня шевельнула рукой, намереваясь показать, где спрятала пистолет, но не смогла просунуть между их телами даже ладонь. – Он надежно закреплен, я его не выронила.
– Ты не сможешь стрелять. У тебя сотрясение мозга.
– Нет у меня никакого сотрясения, я везучая, - Аня ощупала лоб, отметив потерю каски. – Кожу только содрала. И волосы, блин, в крови.
– Черт с ними, волосами! Я сейчас отстегну карабин и вылезу наверх, а затем мы с Пашей вдвоем тебя поднимем. Одному тяжеловато будет, понимаешь? Ты надежно закреплена, эта страховка даже медведя выдержит.
– Да не суетись, я все поняла. От страха в яме не умру.
Прежде, чем начать подъем, Грач снова ее поцеловал. Обхватил ладонями лицо и приник к губам. Аня не была способна нормально ответить, потому что в мозгах все еще немного путалось и тело ныло от ушибов, но ей все равно было приятно. Это даже придало сил и подействовало в качестве анестезии. Да и потом, когда Грач проверял надежность креплений, защелкивал второй карабин на крюке и осторожно надевал ей на голову свою каску, Ане казалось, что думал он не о том, как поднять ее, а о том, что с ума сойдет, если ее потеряет. Его руки действовали автоматически, а глаза кричали, как он ее любит – Анна была в этом совершенно уверена.
И это несмотря на то, что они накануне поссорились! Егорова мысленно вздохнула, представив, какое горячее объяснение их ждет, едва речь снова зайдет о Пат. Француженка все-таки представляла собой настоящий источник неприятностей. Ссоры, споры и прочий негатив расползались от нее, как круги по воде.
Когда Аня почти выбралась из провала, вспыхнул свет. Паша не успел зажмуриться и выругался, а вот Грач сдержался – ни одного крепкого словечка не слетело с его уст за все время их спелеологической эпопеи. Он был необыкновенно собран и сдержан.
Володя подхватил Аню и оттащил от края, а потом и сам плюхнулся на влажный пол рядом с ней.
– Держи флягу и салфетки, – порывшись в сумке, он протянул ей то и другое. – У тебя кровь на лице. Я сейчас еще дистиллят достану, чтобы рану промыть. Не зря тащил.
– А зеркало есть?
– Зеркала нет. Если хочешь, помогу.
– Помоги, – Анна стянула каску, и он принялся очень нежно стирать кровь с ее лица.
Павел все это время нервно топтался неподалеку.
– Ты извини меня, Ань, – произнес он, без особого восторга глядя на их почти семейную идиллию, – это моя вина, не уследил я за ней.
– За кем?
– За женой он своей не уследил, – без церемоний, влез Грач. – Это Пат веревку разрезала, мерзавка. Помнишь, в том месте как раз останавливалась?
– За ней надо идти, – сказал Паша. – И поскорей. Дел же натворит.
– Так уже поздно, уже сбежала и натворила! И нас бросила. Не интересно ей было, выжили мы под обвалом или нет.
– Нет, ребята, вы не правы, - Аня, вдохнув в грудь побольше воздуха, призналась: – я сама предложила ей веревку обрезать.
Грач так и замер с окровавленной салфеткой в руке. В свете электрических ламп его лицо выглядело осунувшимся и до странности печальным. Аня ждала взрыва, ругани, на худой конец, удивления, но он смотрел на нее, не разжимая губ.
Зато Павел и не думал зависать в прострации:
– Повтори еще разочек, что ты сказала?
– Я сказала, что сама попросила Патрисию подрезать веревку. Ашор предлагал только сделать вид, что я поскользнулась на мостках, но я посчитала, что тогда вы слишком быстро меня вытащите. А требовалось вас задержать подольше.
– Ашор, значит…так и знал, – прошелестел Грач и опустил руку на колени. – И где сейчас Патрисия – с Доберкуром в Хранилище?
– Да. Юра все одобрил. Ашор следует за ними на небольшом расстоянии с аналоговым Ключом. Может, вы его даже видели, пока со мной возились. А может и нет, наш фокусник умеет быть незаметным. Юра тоже присоединится к нам с минуты на минуту. Задача у нас будет такая: все в быстром темпе следуем к Хранилищу и, как только Ашор даст команду заходить, заходим и хватаем Доберкура, если этот гад все еще жив.
– Ашор, опять Ашор, все время Ашор! – Павел в ярости швырнул на землю смотанную в кольцо веревку. – Чертов интриган! Я же видел их целующимися у бани!
– Чего? – вяло отреагировал Грач. – Кого ты видел?
– Патрисию, кого еще? Вот ведьма! И с этим закрутила!
– Когда ты их видел?
– Ночью. Мне с верхней койки в окно отлично видно банное крылечко. Стояли и ворковали там, как два чертовых голубка!
– Ты неправильно все понял, - попыталась вступиться за Патрисию Анна, но услышав в ответ очередную истеричную тираду, плюнула и, отвинтив колпачок на фляжке, сделала пару глотков.
– Вов, где мои вещи? – тихо спросила она.
Грач без слов пододвинул к ней рюкзак.
– Ты бесишься из-за того, что мы тебе не сказали?
– Нет.
– Честно?
– А что толку?
– Это хорошо, - Аня достала из рюкзака кухонный нож, с помощью которого, задрав свитер, высвободила приклеенный пистолет. – Прости, по-другому никак не выходило. Зато сейчас Доберкур поверил, что Патрисия стерва и от нас избавиться решила. Ты же, вот, поверил, да?
– Наверно, я и правда болван, - сказал Грач, грустно наблюдая за ней. – Ты едва не погибла из-за моей непроходимой тупости. Так рисковать… ты могла бы просто попросить! Я бы притворился и кричал так же громко.
– Я просила!
– Ты просила за нее, а не за себя!
– А есть большая разница?
Грач махнул рукой и отвернулся.
Тут Долгов, заметив, что именно находится в руках у Егоровой, оборвал злые причитания на полуслове.
– Что это у тебя? – совсем другим, нехорошим голосом произнес он, и одарил Егорову взглядом, способным повергнуть в отчаяние человека с более трепетной душой. – Ань, к тебе обращаюсь! Что в руке?
– Пистолет, – невозмутимо ответила Аня, показывая. – А это нож, который я прихватила из кают-компании на всякий случай. Могу его переуступить, все равно метать такой невозможно. Хочешь?
– Дай мне, - Володя перехватил нож.
– У тебя есть и получше.
– Будет два. И пистолет тоже отдай.
– Обойдешься! Я для Доберкура неучтенный фактор, забыл?
Паша прищурился:
– Это же не та Берета, которую мы отобрали у Доберкура.
– Нет, это мой пистолет, - подтвердила Егорова. - Помнишь мое выступление на ледоколе?
Павел перевел взгляд на Грача:
– Она что, притащила его сюда? С твоего ведома, да? Ты знал, что она вооружена, я вижу – ты знал! Чего молчишь?!
– Юру жду, – Грач встал, сунул нож за голенище и захватив какие-то хитрые альпинистские приспособления, обратился к Ане: – Ашор по одноколейке шел?
– Собирался. И по нашему мостику все равно никто больше не пройдет.
Володя посмотрел на разрушенную переправу:
– И то верно. Ну, раз он там прошел, то и мы пройдем.
– Ты вообще нормальный? – взвился Долгов. – Вов, ты не понимаешь, что происходит?!
– Да все я понимаю, – со вздохом ответил Грач. – Новую станцию надо вешать. И идти выручать Патрисию и Ашора. Они там влипнут как пить дать.
– А ты не думаешь, что они давно за нашей спиной сговорились, поделили сокровища и смылись?
– Юра в курсе.
– И что?
– Ничего. Решения командира не обсуждаются. Если он посчитал, что нам с тобой надо выполнять новую задачу, это его право. Ты будешь мне помогать или нет?
– Не вижу смысла туда идти!
– Ты можешь нас тут подождать, – заявила Аня.
– Мы договаривались, что возле ямы действуем по обстоятельствам, - жестко рубанул Грач, - или ты, Паш, все мозги растерял со своей долбанной ревностью? Обстоятельства поменялись! Хватай молоток, крючья и шуруй к мосту!
Из глубины горы послышалось жуткое завывание, от у всех которого встали волосы на затылке.
– Господи, это в Хранилище? – встрепенулся Долгов.
– Кажется, Ашор включил генератор Соворотова, – прошептала Аня. – Через десять минут мы должны быть там.
– Через десять не получится, – сказал Володя. – Без страховки ты по мосту не пойдешь.
– Я больше не упаду.