– Да ничего я не портил! – Доберкур нагнулся и выудил из-за камней тетрадь. – Я фиксировал время всех изменений, искал систему.
– Ты что-нибудь нажимал?
– Один раз. На ковчеге есть знаки, которые я понимаю, но эффекта я не добился.
– Точно только один раз? От твоего ответа зависит наша судьба.
– Точно. Больше трогать я ничего не решился. Может, зря.
– Может, и зря. Размазало бы тебя по стенке, не было бы хлопот.
– Как грубо. Общение с плебейкой явно не пошло тебе на пользу.
Патрисия с трудом поднялась по ступеням и остановилась возле постамента, разглядывая выгравированные на лицевой панели рисунки.
Постамент был небольшой, примерно метр на полтора, и в принципе Ги был недалеко от истины, называя его «ковчегом», то есть «сундуком». Именно так и рисовали ковчег завета средневековые художники, только херувимов на крышке не хватало. «Черное солнце» висело на высоте трех-четырех метров, опираясь на световой столб, подобно космической ракете. Из вершины пирамиды, увенчанной маленьким раструбом, отдаленно похожим на еще одну перевернутую пирамиду без дна, также исходило свечение, но оно было совсем слабым – так, прозрачная искристая дымка. А вот массивное кольцо, соединенное с раструбом, вибрировало и гудело.
– Что именно ты нажимал, покажи!
– Программу отключения. Синий-синий-красный, – Доберкур указал на нужные знаки. – Я делал так, как сказано в древнем тибетском манускрипте, из-за которого мне в свое время пришлось изрядно побегать.
– Не отвлекайся! Назови четко порядок действий.
– Я вставил твой якобы Ключ в замочную скважину. Ввел код. Пирамида на семь с половиной минут зависла, потом все пошло своим чередом. Тогда я стал наблюдать за ее поведением и записывать изменения. Тут все работает независимо от панели, как мне кажется.
– Нет, панель важна, но Советы вмешались в управление. Теперь надо действовать иначе, по инструкции, оставленной Соворотовым. «Черное солнце» выполняет несколько заданий, но мощности ему не хватает. Сами программы цикличны и иногда взаимоисключают друг друга, лучше всего получается поддерживать защитный купол, прочее же идет фоном. Ты видел, где подземный ход?
– Ты о нем знаешь?
– Я много чего знаю, но умею хранить в секрете. Так ты нашел его или нет?
– Да, он под той плитой, – указал Доберкур. – Плита двигалась, открывая лестницу, но я туда не спускался. Без реликвии не имело смысла.
– Как долго проход оставался открытым?
– Около трех минут, я все зафиксировал, - он потряс тетрадкой. - Нам хватит, чтобы спуститься.
– Всего три минуты? Ты лжешь!
– Нет. Но потом опять все зависло, ципинь сюань словно уснул. Только гудел, – Ги сверился с записями, пролистав пару страниц. – А через два часа сорок восемь минут он оторвался от подставки и полетел.
– Понятно. У подземного хода две двери, и они открываются независимо друг от друга, – Пат оперлась скованными руками о крышку «ковчега». – Изменения конфигурации поля по моим расчетам кратны восьми. Каждые три часа происходит смена программы.
– Чего болтать о программах, просто отключи его!
– Прежде надо иметь представление, что происходит. Ладно, пора закрывать двери. Помоги набрать комбинацию на постаменте. Набирай без пауз и с постоянной скоростью.
– Да-да, это мне известно!
– Каждый знак имеет свой цвет, – скованными руками Пат указала на значки, которыми пестрела передняя часть постамента. – В сердцевине нанесены цветные точки…
– Не трать время на лекцию, диктуй!
– Прекрасно, – Пат скривилась, и было не понять, от боли или от презрения к своему напарнику. – Порядок такой: красная точка на квадрате со спиралью, синяя точка на треугольнике с волнистой змейкой…
Она назвала комбинацию из пяти клавиш, и Ги нашел их на передней панели «ковчега», примериваясь, чтобы действовать целенаправленно и в нужном темпе.
– Запомнил? – она подняла руки и бросила взгляд на циферблат часов. – Ключ давно в замке, значит, команда пройдет. И поспеши, я, кажется, слышу какой-то шум из тоннеля.
Доберкур принялся нажимать на цветные точки обеими руками. Панели были широкими, и требовалось некоторое усилие, чтобы выбранные камни со щелчком вдавливались внутрь. Клавиши проваливались и цветные точки, словно маленькие лампочки, ярко загорались, роняя на лицо француза пестрые блики.
Ги выпрямился:
– В первый раз тоже так было. Клавиши утопились, загорелись, но через нескоторое время вернулись в исходное положение.
– В прошлый раз ты все сделал не так, – сердито возразила Патрисия. – «Солнце» работает с задержкой. Надо подождать.
Едва она произнесла эту фразу, от входной арки донесся шорох – это тяжелые дверные створки медленно поворачивались, вставая в линию.
– Надо же, сработало! – Доберкур изобразил на губах ироничную полуулыбку.
– Проси прощения за то, что ранил меня! – потребовала Пат. К боли в руке она почти привыкла, но силы ее покидали, и единственное, что было способно удержать ее наплаву, это неимоверная сила воли. – Может быть тогда, я тебя пожалею.
– Подумаешь, царапина на плече! Сама напросилась.
«Черное солнце» неторопливо опускалось на свой постамент.
– Кажется, ты знаешь свое дело, - Доберкур выглядел довольным. – Артефакт тебя слушается, и Ключ в самом деле настоящий. Когда мы сможем набрать следующую комбинацию? У меня появилась одна блестящая идея.
– Надо немного подождать, «солнце» должно немного успокоиться.
- Сколько?
Она бросила взгляд на часы:
- Еще три с половиной минуты. Давай пока договоримся, Ги. Я выключаю «черное солнце» и помогаю тебе все упаковать, а ты пускаешь меня на борт вертолета, везешь в Европу и даешь полный карт-бланш на изучение артефакта. А если ты откажешься от преследования тех, кто выживет после падения купола – речь, прежде всего, о ребенке – я, так и быть, забываю личные обиды.
– Ты научилась торговаться, – Ги ухмыльнулся, – но сентиментальность тебя не красит.
– Я устала, Ги, и стремительно слабею, но я все еще полезна для тебя. Ты знаешь координаты вертолета, а я знаю, как безопасно доставить «солнце» в Париж. Это взаимовыгодная сделка.
– Хорошо, я вывезу тебя из Антарктиды и, возможно, подпущу в дальнейшем к артефакту. Однако свидетели нам не нужны. Перед нами стоит самое мощное оружие на Земле, а то и во всей Вселенной. Уж если ты жаждешь доказать свою полезность, докажи сначала, что тебе стоит доверять. Я желаю произвести демонстрацию наших возможностей. Мы будем ссылаться на Антарктические события в беседах с нашими партнерами. Я хочу иметь нечто впечатляющее и однозначное. «Большой бум», после которого не останется никого, кроме нас с тобой, надежно укрытых за стенами Хранилища.
– Ты спятил! А люди, которые нас ждут по ту сторону оазиса?
– Ты про вертолет? Вещи уцелеют, а пилоты нам не нужны. Мы с тобой давали клятву сохранить секрет. Никто, повторяю: ни эти люди на станции, ни люди снаружи купола, – не должен проникнуть в главную тайну Антарктиды.
Патрисия снова взглянула на часы:
– Я отказываюсь убивать всех подряд. Это непродуктивно и просто глупо.
– Тогда я тебя заставлю! – Ги вновь вытащил пистолет. – Ты сама убедилась, что лишние дырки в теле это очень больно. Делай, как я говорю! И тогда ты улетишь отсюда живой и почти невредимой.
Она нагнула голову, демонстрируя покорность:
– Я очень хочу жить.
– Я в этом не сомневаюсь. Уничтожь всех за стенами нашего зала, а потом отключи устройство. Впрочем, сначала ты можешь ненадолго задействовать режим исцеления и залечить рану. Я буду добр в память о том, что нас связывало.
– Иными словами, тебе необходим пилот, который не потеряет сознание в самый неподходящий момент.
– Ты верно меня поняла. Так согласна?
Патрисия шумно выдохнула:
– Я сделаю, что ты просишь. Чтобы превратить защитный купол в смертоносный смерч, убивающий все живое, надо набрать следующую комбинацию…
Ги довольно рассмеялся:
- Молодец, Пат! Ты меня не обманула, назвала верный код. Я знал его и хотел тебя проверить!