- Так мы не будем их убивать?
- Будем. Ты прошла проверку, но это не значит, что я пошутил.
Доберкур потянулся к панели.
– Подожди! – Пат дернулась к нему и тотчас сморщилась от боли в плече. - Должна предупредить, что через несколько секунд здесь воцарится полная темнота. Падающего через естественное отверстие в потолке света будет недостаточно, потому что фотоны…
– Я понял! В тибетском трактате об этом не упоминалось, но я тебе верю. Ты же не захочешь погибнуть такой молодой, – Доберкур поправил прибор ночного видения. – Не отвлекай меня больше, а то собьюсь.
Патрисия еще ниже опустила голову, скрывая нервную усмешку.
– Красная четвертая справа, затем желтая восьмая во втором ряду и третья черная сверху по центру… – бормотал Доберкур, ударяя кулаком по каменным клавишам. – Сейчас ты покажешь, на что способно! Сейчас мы всем покажем!
Гул, издаваемый «солнцем» усилился, он невыносимо давил на ушные перепонки. Пат мысленно считала секунды…
- Какая мощь! – шептал Ги. – Я стою у истоков нового мира. Подумать только, я сам его создаю!
Свет, концентрировавшийся на кончике перевернутой воронки, стал меркнуть, втягиваться в пирамиду, и в пещерной зале стремительно сгущалась слепая мгла. «Черное солнце» собирало свет, выпивая его из окружающего пространства. Ги опустил на глаза свои примитивные очки.
«Двенадцать, тринадцать…» – продолжая методично отсчитывать секунды задержки, Пат сделала маленький шажок вправо и стремительно нырнула за постамент. Гул усилился до невозможных величин, заставляя прижимать к ушам руки. Пат было трудно это сделать, мешали наручники и тупая боль в плече при каждом движении.
Свет окончательно померк. Патрисия зажмурилась и постаралась втиснуться в узкую щель под ковчегом…
Хранилище потряс чудовищный взрыв.
«Солнце» исторгло из себя ярчайшее кольцо плазмы. Мгновенно расширяясь, она понеслась прочь от пирамиды, расходясь широкой волной и сметая все на своем пути. С грохотом, как подкошенные, падали разрубленные сталактиты. Камни, словно пушинки, вспыхивали и разлетались, дробясь на части прямо в воздухе. Зал наполнился пылью и жаром. Смертоносное сияние проникало даже сквозь плотно закрытые веки, Пат едва могла дышать. Если Ги кричал, то она его не слышала. Она и сама кричала…
За первой волной пошла вторая, потом третья, и всякий раз Патрисии казалось, что она вот-вот умрет.
Наконец, все закончилось.
Пат, постанывая, выползла из-под постамента. На долю секунды она испугалась, что ослепла, потому что темень по-прежнему стояла нешуточная, но, задрав голову, углядела едва заметные красные искорки, вылетающие из раструба на макушке пирамиды…
Пат села, опираясь здоровым плечом о «ковчег». Подтянула колени к животу. Коснулась виском горячего резного камня. У нее болела каждая косточка, каждая мышца, и кожа горела, словно на рану посыпали солью. Патрисия плакала, не стесняясь.
У нее было примерно десять минут, прежде, чем «солнце» предпримет последнюю атаку и окончательно превратит Хранилище и ближайший к нему зал в крематорий. Если Ашор опоздает или напутает что-то с Ключом, им всем придет конец. Если Ашор не сумеет включить исцеляющий свет и помочь ей испить чашу Грааля до дна, конец придет только ей.
- Господи, пожалуйста! – крикнула она срывающимся голосом. – Помоги! Спаси меня, Господи!
Рыдания душили ее. Замутненным от боли сознанием она видела причудливые и яркие картины, словно перед ней открылась дверь в ее прошлое. Она видела замок, в котором выросла, видела маленькую девочку, гуляющую среди благоухающих кустов жасмина, слышала ее счастливый беззаботный смех...
- Я клянусь, что буду вести только праведную жизнь, - бормотала Пат сквозь всхлипы, - я исправлюсь, обещаю, только помоги!..
*
Ашор Визард
До смертоносного «солнечного удара» оставалось около семи минут, а Ашор все еще не мог разблокировать двери. Анина комбинация из считалочки была сложней в исполнении: требовалось одновременно передвигать рычаги на боковой поверхности корпуса и фиксировать нижние клавиши. Он вчера долго тренировался, добиваясь хоть какого-то автоматизма, но выдерживать постоянный темп было сложно.
Аня знала лишь одну последовательность, о которой твердил ее дед, но к чему она вела? Ашор выдвинул предположение, что речь о новом командном коде доступа, после которого становились действительны все прочие коды. Советские инженеры перепрограммировали древний артефакт, чтобы добраться до панели управления и снять тем самым все ограничения – ведь аутентичного Ключа у них не было. Пат Ашора поддержала, и теперь им оставалось надеяться, что они не ошиблись.
«Красное на белом» – Ашор взялся обоими руками за парные красные рычаги и перевёл их вперед, фиксируя на белом поле. «Красное на черном» – тоже самое он проделал со второй парой рычагов, передвигая их на черное поле. Еще три пары рычагов он зафиксировал на желтом, черные поставил на черное и повернул центральную рукоять до упора, устанавливая валик с записью в начальную позицию.
Вместо ключа Грач вчера приварил обычный гнутый стержень. При вращении он скрежетал, как проклятый, да и вертеть его была та еще задачка.
Одна «музыкальная композиция» занимала полторы минуты, а у него в запасе осталось их только шесть с половиной.
Ашор отщелкнул тумблер вниз, запуская программу. «Шарманка» скрипнула, чихнула и принялась издавать пронзительные трубные звуки, лишь отдаленно напоминающие мелодию. Аутентичный Ключ работал беззвучно, а «шарманка» кряхтела, дребезжала, тряслась и гудела, словно приснопамятные трубы Иерихона. Когда вчера они запустили ее в первый раз, и прибор оглушающее завыл, Грач довольно грубо заявил, что едва не обделался.
Несмотря на устрашающую громкость, услышать «шарманку» из долины в Хранилище вряд ли было возможно, аналог работал исключительно на близком расстоянии. Однако Пат выбежала на улицу, высматривая возможную реакцию артефакта. К счастью, ничего не произошло…
Ашор прикрыл уши, ожидая завершения «концерта».
Пять минут.
Он крутанул ручку, запуская программу по второму кругу. Потом – по третьему. Наконец, «Шарманка», взвыв на высокой ноте в последний раз, остановилась. С замиранием сердца, Ашор вновь принялся нажимать последовательность на крестообразном ключе.
Две минуты…
Радужная пленка исчезла, открывая путь. Ашор подскочил, навалился плечом на двери – те провернулись, выталкивая его в святая святых.
Над зловеще сияющей среди непроглядного мрака лиловой пирамидой вился колючий спиралевидный смерч. Безобразный мохнатый столб рос, наматывая на себя падающий сверху робкий свет. Он жужжал, как гигантский рой, и от него физически веяло угрозой.
Ашор вытянул руку с Ключом и большим пальцем с силой трижды надавил на центральный камень. «Только бы сигнал прошел!» – взмолился он, потому что времени, чтобы вновь крутить «шарманку», не было.
Сначала все оставалось без изменений, но вот по залу прокатился невнятный вздох. Пирамида дрогнула, набирающий силу смерч подернулся рябью, жужжание усилилось – и резко оборвалось. Воронка смерча побледнела и рассыпалась искрами, а мрак проворно расползался по углам, словно живое воплощение дьявольской силы, отступающее перед победителем. Хранилище озарялось светом.
– Ашор…
Он увидел ее, сжавшуюся у подножия постамента. Патрисия слабо шевельнулась и протянула к нему скованные наручниками руки. Визард кинулся, взлетая по ступеням, и, стараясь не причинять лишней боли, осторожно обнял ее истерзанное тело.
Пат уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась.
– Не плачь, Пат, ты молодец, все будет хорошо. Где Доберкур?
– Не знаю, – к чести француженки, она почти сразу взяла себя в руки и отстранилась. – Найди его, он опасен. И попытайся включить исцеляющий режим. Пожалуйста! Замени Ключ!
Ашор уже приметил распростертое сбоку тело и, оставив Пат приходить в себя, помчался обратно, доставая на ходу бельевую веревку, прихваченную для такой цели из кают-компании. Однако, поискав на шее Доберкура пульс и оттянув веко, чтобы увидеть реакцию зрачка, он не стал его связывать.