Аня, наоборот, держалась скованно, и все больше молчала. Вика даже боялась приставать к ней с расспросами. О том, что случилось в Хранилище, она уже слышала в кратком изложении от Юры и сочувствовала гимнастке. Своими руками застрелить Доберкура – это хоть и героический поступок, но оставляет незаживающую душевную рану. Как ей теперь с этим жить?
– Да ладно, не смотри на меня, как на слабоумную инвалидку, – сказала ей Егорова, словно прочитав мысли. – Да, я убила человека, но не жалею об этом. И сейчас бы повторила то же самое. Он был мразью и убийцей. Я не поэтому переживаю. Понимаешь, я едва не потеряла Володю. Доберкур же его застрелил. Я опоздала.
– Совсем застрелил? – ахнула Вика. – Насмерть?
– Смертельно ранил. Если бы Ашор не переключил «солнце» на другой режим, из нас бы и половина не выжила. Вот отчего я места себе не нахожу - не люблю чудес.
– Но это же доброе чудо, не так ли?
– Чудеса это аномалия, а от аномалии одни беды. Не сегодня, так потом. Чем Володе это аукнется? Никто не знает, даже Ашор. Тем более, что еще ничего не закончилось. Купол-то мы снять так и не сумели. Эта чертова штука опять не работает!
– Володе ничего не будет, – мягко заверила ее Патрисия. – Это без последствий, подарок, бесплатно.
- Ага, бесплатно, - Аня мрачно посмотрела на француженку. – Бесплатный сыр в мышеловке! Вдруг он в зомби превратится? Как Доберкур. Он же тоже сначала умер, а потом воскрес и, по словам Паши, стал полным психом. У него и глаза светились! Я выпустила в него чуть ли не пол обоймы, а ему хоть бы хны. Никак не мог сдохнуть, изверг!
– Глупости, - сказала Патрисия, -«черное солнце» исцелило и меня тоже, но я не зомби. И твой Володя, как пришел в себя, вел себя очень достойно. Он тебя оберегал.
– Он меня оберегал, потому что боялся, я опять что-нибудь натворю! – Аню затрясло от нахлынувших воспоминаний. – Он перестал мне доверять.
– По-моему, Ань, ты преувеличиваешь, – Вика подсела к гимнастке и обняла за худенькие плечи, – вам дали шанс быть вместе. Радуйся этому!
Аня уткнулась ей в шею:
– Не получается! Только у нас с ним налаживается, как что-то мешает.
– Не переживай! Вы оба живы, это главное.
– А вдруг Вовка меня не простит? Мало того, что я не предупредила его о нашем шоу над пропастью, так еще и опоздала!
– Он тебе претензии высказал?
– Не успел.
– Значит, и дальше не выскажет. Все у вас будет хорошо. Вы поженитесь и нарожаете кучу ребятишек. У вас будет прочная семья.
– Как у тебя с Юрой?
– Конечно. Нас свела Антарктида. А что про Антарктиду говорил твой дедушка?
Аня громко шмыгнула носом:
– Что она показывает истинную суть людей.
– Вот именно! – Вика улыбнулась. – Здесь все настоящее, Ань. И будущее, которое тут зарождается, тоже будет настоящим.
– Тогда почему мне так страшно, а?
– Потому что это эмоциональный откат, – Пат встала и порылась в своей сумке с вещами. – Кстати, о будущем. Вика, я кое-что вспомнила, держи, мне уже не понадобится.
Вика приняла от нее пакет с гигиеническими прокладками, и изумленно вскинула на француженку глаза:
– У тебя такое богатство?! И что это за пессимистическое «уже не поднадобятся»? Ты это брось, мы все выберемся!
– Да я не о том! Я думала, что по срокам мне пригодится, но теперь ясно, что зря везла.
– Ты чего, ждешь ребенка? – в лоб спросила Аня, выпрямляясь.
– Нет, совсем не жду, но я беременна.
– От Паши?
– Он же мой муж.
– Ну, мало ли как бывает. А Паша знает?
– Нет. Зачем? Мы не будем вместе.
– То есть, ты его не любишь и никогда не любила?
– Это нетактично, - Патрисия строго посмотрела на Егорову. – Об этом не говорят в приличном обществе.
– Почему? – искренне поразилась Аня.
– Потому что в приличном обществе жена никогда не скажет, что не хотела выходить замуж, а ее заставили. А еще в приличном обществе не принято обсуждать аборты.
– Не делай этого! – горячо возразила Вика. – Ребенок ни в чем не виноват!
– Это никому не нужный ребенок.
– Я однажды сделала эту глупость и очень жалела, она легла тяжелым грузом на совесть. Пат, ты прошла через такие испытания и стрессы и при этом сохранила ребенка - что это, как не знак свыше, что он обязательно должен родиться?
Патрисия вздохнула:
- Это генетика,а не знак свыше.В нашем роду никогда не было слабых женщин. А еще нельзя отрицать благотворное влияние праны. Она исцеляет и укрепляет организм.
- Паша может с тобой не согласиться. Он отец, и его это тоже касается.
– Он будет только рад не иметь со мной ничего общего. Ребенок станет напоминать о том, как его обманули.
– Если вопрос только в Паше, то он тебя любит, – уверенно произнесла Аня. – Когда ты ушла, а он был вынужден помогать Володе вытаскивать меня из ямы, знаешь, как он тебя костерил?
– Что делал? – не поняла Пат.
– Ругал тебя. Швырялся предметами, обзывал нехорошими словами.
– Странное доказательство любви, - пробормотала Пат.
- Любовь бывает разная, как и ее проявления.
- Любовь, это как у Вики и Юры, - возразила Пат. – Сразу видно, что они пара и подходят друг к другу.
- Да, это любовь с первого взгляда, - Виктория улыбнулась. – Я очень надеюсь, что мы с Юрой никогда не расстанемся. Однако Аня верно говорит, бывает и по-другому.
– Поверь, подруга, - заявила Аня,- если бы Паша не любил тебя, он оставался бы равнодушным, ему бы дела до тебя не было. А он тебя ревнует к каждому столбу, в последний раз даже к Ашору приревновал! Паша сам не свой становится, когда о тебе думает или говорит. Верный признак, что он по-прежнему от тебя без ума.
– Почему к Ашору? – заинтересовалась Пат. – Потому что тот меня лечил в Хранилище? Или отдал свою куртку вместо порванной Доберкуром?
– Да не, там глупость вышла! Паша случайно увидел, как мы шепчемся у бани. Точнее, тебя с Ашором видел, а нас с Юрой не разглядел. Он считал, что вы там целовались и все остальное.
– О! – Патрисия порозовела.
– Если захочешь это опровергнуть, я к твоим услугам. И Юра подтвердит, что мы не амуры крутили, а заговор против Доберкура составляли.
– Все-таки попробуй поговорить с мужем, – посоветовала Вика. – Ваш брак освящен церковью. Если ты его хоть немного любила раньше и испытываешь к нему чувство сейчас, вы все можете вернуть. Паша не самый плохой человек, поверь! Он умеет прощать. И, кажется, осознает, что без тебя его жизнь не имеет смысла. Дай ему шанс! Сейчас именно от тебя все зависит.
- В том и дело, что ничего я не решила.
– Когда ты с ним спала, он вызывал у тебя омерзение? – снова прямым текстом спросила Аня, и Патрисия возмущенно закатила глаза. – Так вызывал или нет?
– Нет, Поль был очень милый... – было заметно, что француженка не привыкла свободно болтать на подобные темы. – Однако оставаться с ним ради ребенка не вижу смысла. Я могу встретить другого человека, которого полюблю по-настоящему. Ребенок от другого это помеха.
– Ребенок от другого не препятствие, если мужчина любит женщину, – убежденно сказала Вика.
– Ты правда так думаешь? – Патрисия взглянула на Завадскую со странной надеждой. – У вас в России разве не принято восхвалять патриархальные ценности? Я слышала, русские мужчины неохотно воспитывают детей от предыдущего брака.
– По-разному бывает, – признала Вика. – Но зачем тебе эгоист, который будет рассматривать тебя только как инкубатор для собственных наследников? Ты красива, богата и влиятельна, у тебя всегда был и будет выбор. Но с этим не стоит спешить. Давай сначала вернемся в цивилизацию, придем в себя и лишь затем станем принимать судьбоносные решения.
– Да, ты права, - Пат слабо улыбнулась, - можно с решением и подождать. Пока срок небольшой.
– Спасибо за прокладки, - поблагодарила Вика.
– Не за что. Это было от души. За ту поддержку, что вы оказываете, ты и Аня, я никогда не смогу расплатиться. У меня не было подруг, я не умею вести себя с ними.. если что-то я делаю не так, не обижайтесь. Вы обе мне стали близки.