– В каждой каюте есть радио, которое мы просим никогда не выключать, – вещал старпом. – По нему капитан будет предупреждать вас о всех значимых событиях во время плавания. Каждое утро в 8.30 звучит сигнал побудки. После чего дежурный офицер или сам капитан зачитывает мировые и внутрикорабельные новости. Завтрак для вашей группы подается в 9.30. С 11.00 вашему вниманию предлагаются интеллектуальные развлечения: семинары, интерактивные занятия, шахматы и настольный теннис в кают-компании. В 14.30 обед. После обеда интересные выступления ученых в лектории и свободное время. После ужина в 19.30 к вашим услугам кинотеатр и театральный зал. Чтобы вы не запутались, о начале лекций, киносеансов и всего остального вам будет сообщаться по громкой связи. В случае появления на горизонте стада китов капитан также предупредит по радио, чтобы вы смогли сделать красивые снимки. Наш путь до Антарктического полуострова, если не помешает погода, продлится двое с половиной суток. Мы пересечем пролив Дрейка и сделаем остановку на Южных Шетландских островах. Завтра с 11.00 в гардеробной на нижней палубе будут раздаваться теплые вещи: куртки, комбинезоны и сапоги, которые являются подарком от организатора круиза. И последнее. Напоминаю, что прямо сейчас в кинозале вам будет показан фильм об Антарктике, а после него новый голливудский блокбастер. От лица всего экипажа желаю вам приятного путешествия и отличного отдыха!
– Ну, у кого отдых, а у кого репетиция, – громко сказала Бекасова. – Господа артисты, прошу вас заканчивать ужин и идти расходовать калории в салон номер три по правому борту. Мы прогоним «Прекрасную жизнь».
От столиков с артистами послышались недовольные вздохи, но все подчинились.
– Наша прекрасная жизнь еще не началась, а ее уже прогоняют, – пробормотал Давыдов.
– А мне можно присутствовать на репетиции? – поинтересовалась Анна, цепляясь за рукав начавшего подниматься Сергея. За время ужина она уже взяла себя в руки, вернула на лицо прежнее веселье и больше не смотрела в сторону телохранителя, а пыталась замириться с Сергеем.
Последний взглянул на Бекасову с таким видом, будто ожидал грозного отказа. Но у режиссера было отличное настроение, и она милостиво кивнула.
– Можно. Приходите, только сидите очень тихо.
– Ань, не лучше ли завтра, на спектакле? – вдруг поморщился Сергей, решивший все-таки немного поерепениться.
– Завтра вечером у нас ночное представление, в семь мы сами будем репетировать, – вздохнула Анна. – Увы, дорогой, график очень странный. Сначала мы работаем изо всех сил на корабле, потом умираем четыре дня от безделья в отеле на берегу.
– Никто нам умереть от безделья не даст, – буркнул Сергей. – Будем репетировать до изнеможения.
– Бедненький, – Анна взяла его под руку, мимолетно погладив по плечу, и они пошли к выходу. – А знаешь, я так хочу посмотреть на долину Драконий Зуб! Может, купим экскурсию на месте? Я знаю, так тоже можно. В отеле есть подобная услуга.
– У меня же денег нет, забыла? Я теперь даже магнитик на холодильник не куплю...
Виктория бы тоже не отказалась встать на место баловней судьбы, которым повезет увидеть много интересного во внутренних областях шестого континента. Хотя циркачка по-прежнему ей не слишком нравилась, сейчас она выражала созвучные ее настроению мысли.
– Надеюсь, вы не собираетесь лететь вместе с гостями Долгова в сухие долины? – тихо спросил у Вики Юрий Громов, когда они выходили из столовой.
Вика подумала, что ее выдало излишне мечтательное и, чего греха таить, тоскливое выражение лица.
– Меня не приглашали, – ответила она прохладно.
– Возможно, и к лучшему. Я бы тоже не полетел, если б мог.
Эта реплика ее зацепила. Ей показалось, что Громов пытается ее утешить. Она резко повернула к нему голову и произнесла:
– Считаете, я им завидую?
– Нет, что вы, – он немного растерялся
– Поездка не была мною запланирована, поэтому трудно судить, как много я потеряю, не увидев эту достопримечательность. Возможно, и ничего.
Юрий остался в коридоре смотреть ей вслед. Вика шла, независимо распрямив спину и покачивая обтянутыми узкими джинсами бедрами. Ее русые волосы, завивающиеся на концах, игриво раскинулись по плечам.
– Нравится? – спросил его Владимир, по-дружески хлопая по спине. – Понимаю. Но девица с гонором, держись от нее подальше.
– Тебя забыл спросить.
– Хоть и не спросил, а я скажу. Виктория Романовна Завадская, 23 года, совсем недавно из театрального училища, но говорят, подает надежды. Не замужем, детей нет. Отец механик сцены, мать костюмерша, младший брат Олег заканчивает 9 класс. В порочащих связях не замечена, в пьянках-гулянках не уличалась, за что и получила прозвище «снежная королева», однако сердца разбивает направо и налево. Актрисы эти все... те еще штучки!
– Перестань.
– Я, старик, из самых лучших побуждений. Я же на них на каждого досье солидное собрал, ты знаешь. Биография у Завадской чистая, но только на первый взгляд. Она мне Миледи из «Трех мушкетеров» напоминает. Красивая, умная и столь же коварная. Если даже на Стальнова и не работает, хотя именно таких он в шпионки и привык определять, то все равно слопает тебя и не подавится.
– По-моему, ты просто параноик, – сказал Громов. – Все они милые нормальные люди. А покушения надо ждать по возвращению из плавания. Тут узкий мирок, ограниченное количество людей. О том, что мы сменили заказанный корабль на этот ледокол, да еще в последнюю минуту, никто не мог догадаться заранее.
– Стальнов поклялся отмстить Долгову за порушенный бизнес, а такие люди слов на ветер не бросают. Мы не в безопасности.
– Но свадьба состоялась, и мы благополучно вышли из Ушуаи. Если нам и следует теперь чего-то опасаться, так только внезапного шторма, которыми славится пролив Дрейка. Расслабься, Вова!
– Расслабляться не время, Юра. И тебе в том числе. Первым делом, как поется в старой песне, самолеты. Так что, если надеешься ее заставить с тебя глаз не сводить, лучше забудь или отложи до иных времен.
– Таких, как она, заставить нельзя. Такие сами выбирают, с кем быть.
– Тогда тем более остынь, – и Володя снова хлопнул его по спине. – Меньше будет сожалений, что она тебя не выберет.
Громов лишь вздохнул.
***
Репетиция затянулась до позднего вечера. Бекасову постоянно что-то не устраивало. Даже те сцены, что прежде не вызывали нареканий, сегодня ей не нравились.
– Это комедия повышенной легкости, как можно играть столь тяжеловесно? – сердилась она. – Сергей, ты понимаешь, что тебе должно быть все в кайф: жить в кайф, сидеть в кресле в кайф, даже с женой своей любимой ругаться и то в кайф! На самом деле ты беззлобный и безобидный, поэтому прекрати корчить зверские рожи! Понял? Хорошо. Теперь с тобой, моя дорогая, - накинулась она уже на Вику. – Ты вводишься на эту роль, можно сказать, с колес. Но ты же видела записи с основной исполнительницей, так? Почему бы тебе не попробовать делать то же самое, что и она?
– Я боюсь, что, начав слепо копировать, не впишусь в характер, и пойдет фальшь, – возразила Виктория.
– У нас нет времени на эксперименты, рисунок был найден, поэтому иди по схеме! А если где-то что-то не ляжет на твою индивидуальность, я поправлю. Хотя поздно пить боржоми…
Было уже начало двенадцатого, когда режиссер выдохлась и отпустила издерганных актеров по каютам.
– Я не знаю, как вы будете завтра решать проблему, – напутствовала она, – но если никто в зрительном зале не выплачет себе глаза от смеха, пеняйте на себя!
Едва переставляя ноги от усталости, которая была больше эмоциональной, чем физической, Вика брела по узким коридорам и лестницам, боясь заблудиться и свернуть не туда – как это случилось с писателем Белоконевым, к которому уже прочно пристала кличка «Паганель». Ей казалось, что после такого бурного и богатого на впечатления дня все свободные от вахты или выступлений люди должны спать без задних ног. И потому удивилась, когда, спустившись на третью палубу, выбрела на нечто вроде кают-компании, откуда сквозь приоткрытую дверь доносились мужские голоса.