Проявив недюжинные дипломатические способности (о которых в себе и не подозревал), Володя разыскал бельгийца, определенного в напарники Визарду, и на ломаном школьном французском убедил поменяться с ним местами. Кажется, бельгиец принял его за голубого, воспылавшего чувствами к симпатичному парню, а словарного запаса, чтобы опровергнуть скандальное предположение, Грачу не хватило. Поэтому, красный, как рак, и злой, как тысяча чертей, он добрых пять минут терпел инсинуации и понимающие подмигивания, мысленно внушая себе, что главное – это результат.
Вломившись тесную палатку Визарда, как слон в посудную лавку, Грач нечаянно смахнул плечом подвешенный к потолочному крюку фонарик, шумно уронил на спальное место рюкзак и обвиняюще вытянул в сторону замершего Ашора палец:
- Мне стоило такого труда сюда проникнуть, так что даже не мечтай, что оставлю тебя в покое! Мне нужны внятные ответы.
Ашор расхохотался – ну прям будто слышал его беседу с бельгийцем. Радости это Володе не доставило. Он фыркнул и плюхнулся рядом с рюкзаком, окидывая сумеречное пространство палатки.
- Я хочу знать, за каким дьяволом вас понесло в оазис Драконьего Зуба, - начал он перечисление. - И что вы обсуждали с актрисой Завадской. И в каких отношениях вы на самом деле с французами. И что именно вас заставляет за нами следить, особенно за мной и моим напарником Димой Ишевичем. Пока я не узнаю ответы, я вас отсюда не выпущу.
- У меня альтернативное предложение, - сказал Ашор, привставая, чтобы водворить на место фонарь. – Сидя под куполом, нельзя быть полностью уверенным, что снаружи никто не подслушивает. Давайте пройдемся по лагерю и спокойно все обсудим. К тому же, мне бы хотелось вам кое-что показать.
Володя прикинул, не хочет ли таким хитрым способом фокусник от него улизнуть, но решил, что шанса такого он ему все равно не даст, и на прогулку согласился.
Они выбрались из палатки, миновали первый ряд аналогичных приземистых коконов, чьи полотна подрагивали под напором ветра, и вышли на крайнюю площадку с «удобствами». В этой части лагеря не было сейчас ни души, но Ашор все равно лично убедился, что в «удобствах» пусто, а по холмам с противоположной стороны никто не гуляет.
- К чему такая перестраховка, если вам нечего скрывать? – не выдержал Грач.
- Кто сказал, что нечего? – улыбнулся Ашор. – Кое-что не предназначено для чужих ушей.
- А именно?
Визард встал таким образом, чтобы его не было видно из лагеря. Володя быстро оценил его маневры и последовал примеру.
- На наших глазах вот-вот столкнутся лбами две силы, - произнес Визард небрежно, и Грач превратился в слух. - Ни вы, ни я не принадлежим ни к одной из них, поэтому можем выбирать: поддержать одну из сторон или занять собственную позицию. А диспозиция такая. С одной стороны расположились иностранцы, с другой - наши земляки, вознамерившиеся добраться до лакомого кусочка с помощью слегка наивного сына Михаила Долгова. Я слышал об убийстве и о некоторых, скажем так, затруднениях, возникших у наследника. Никого не хочу обвинить, но представьте себе на минуту, что пропажа документации не связана с убийцами. Ничто не указывает на то, что таинственное открытие Михаила Долгова попало в руки киллера и заказчика убийства. Долгов мог успеть передать документы кому-то еще, зная, например, что на него открыли охоту.
- Это вы на что намекаете? – Грач слегка растерялся.
- Ни на что, - Ашор дернул плечом, - просто размышляю вслух. Лаборатория перспективных исследований Долгова-старшего сотрудничала с Министерством обороны длительное время. Но однажды сын гениального ученого и владельца Лаборатории познакомился с красивой французской аристократкой, богатой, умной и - вот же совпадение! - подкованной в той же самой области физики, которой занимается его родитель. Сын собрался жениться и объявил во всеуслышание о своих намерениях. Военные могли посчитать, что появилась опасность утечки данных за рубеж и обезопасить нужные им разработки. Цинично звучит, но все в рамках известной нам парадигмы. Заказчики надавили на Михаила Долгова, тот передал им часть готовых расчетов и чертежей раньше оговоренного срока. Он опустошил свой сейф и явился на встречу с неизвестным накануне своей гибели, я же не ошибаюсь?
- Вам знакомы впечатляющие подробности. Откуда только?
- Прочел в интернете. Чего там только не пишут, знаете ли. А на память я не жалуюсь.
- Допустим. А почему военные не приставили к Михаилу Долгову дополнительную охрану, если знали о готовящемся покушении?
- Может, и приставили. Может даже хотели разыграть смерть, чтобы превратить секретного ученого в по-настоящему секретного. Увезти в тайное логово и заставить на себя работать под предлогом спасения и защиты государственных интересов. Но если противники не простые уголовники, всегда есть риск, что хороший план сорвется. Кто-то недоглядел, кто-то в нужный момент намеренно отвернулся... Но в итоге, как мы знаем, француженке достаётся не приз, а пустышка. И тогда она, точнее - те, кто за ней стоит, отправляют наследника в Антарктиду.
- Небольшая поправка: Паша сразу говорил о свадьбе в Антарктиде, - возразил Грач. – Еще до гибели отца. Он не хотел тривиальной росписи и гулянки.
- Что он хотел или не хотел, это дело десятое. Допускаю, что мадам Ласаль-Долгова рассчитывала изначально и на одно, и на другое. Источник альтернативной энергии слишком важен, чтобы делить его с кем-то еще.
Грач потряс головой в надежде прочистить мозги. Как же он ненавидел все эти мерзкие «тайны мадридского двора»!
- Я не понимаю одного, - сказал он, - если готовые чертежи оказались у заказчика, то отчего же Павла не остановили, допустили его свадьбу и поездку в Антарктиду? Зачем было угрожать ему банкротством? Есть множество способов надавить на человека, не выдавая собственной заинтересованности. Закрыть ему выезд за границу из-за неоплаченного штрафа, из-за элементарного недоразумения, наконец.
- Кажется, вы и сами уже догадались, отчего. Павла загнали в угол, пригрозили разорением и все ради монополии на технологию. В свое время секрет создания атомного оружия физики намеренно разболтали другой стороне ради сохранения равновесия. Призрачного, подчеркиваю, но все же равновесия. Только с «черным солнцем» никто не желает повторения. Открытие бесполезно, если через год у противника будет нечто аналогичное. Чтобы избежать даже потенциально возможной утечки, каждая из заинтересованных сторон готова пойти на все, что угодно.
- Звучит скверно.
- Согласен, - кивнул Ашор. – Особенно, для случайных свидетелей. На кону безумные деньги и без преувеличения мировое влияние. Одни игроки это влияние жаждут сохранить за собой, другие – перехватить.
- На кого конкретно работают французы, вы тоже, конечно, знаете, – Грач не скрывал мрачного расположения духа, – уж коли про «черное солнце» упомянули.
- Полагаю, это одна из транснациональных корпораций. Только у них достаточно денег и связей, чтобы потягаться с целым государством.
- Это предположение?
- Почти уверенность. Фамилия секретаря-переводчика вам лично ничего не говорит? Доберкуры очень влиятельные и состоятельные люди. Наследник империи вряд ли будет прозябать в должности простого переводчика даже в качестве наказания за грехи молодости. Ги позиционирует это именно так, но в его легенду мало верится.
Володя читал сегодня выкладки Ишевича, которые тот оставил ему на запароленной флешке. Сам-то Грач не разбирался в иностранных влиятельных семействах и тамошней иерархии, но Ишевичу тоже показалось странным, что единственный отпрыск миллиардера трудится скромным секретарем у Дюмона.
- Доберкуры владеют ТНК «Прозерпина», - припомнил Володя цитату из отчета Ишевича. – Сколько-то миллионов евро уставного капитала. Свои люди в правительстве нескольких европейских стран. Чертова прорва недвижимости по всему земному шару.
- А, Дмитрий поделился с вами своими соображениями, - улыбнулся Ашор. – Вы, Володя, ценный игрок на выездном мероприятии, и каждый хочет заручиться вашей поддержкой. Наверно, и Патрисия как-то пыталась завоевать ваше расположение?