— Ты снова это делаешь?
Феромоны туманили голову. Кай-Ран безмятежно улыбнулся:
— Что именно?
— Неважно. Просто не подходи ко мне, — она попробовала уйти, но мужчина оказался быстрее и преградил путь. Ха! Раньше Инга мечтала, чтобы мужчина был инициатором отношений — но реальность оказалась далека от фантазии.
— Не будь такой злюкой. Я был не прав, прости меня и дай второй шанс. Тем более, нам вместе куковать почти месяц. Так почему бы не провести его в приятной компании?
— Я и так смогу провести его в хорошей компании. Мне никогда не скучно в одиночестве, — отрезала Инга, ускоряя шаг.
— Расскажи, чем ты расстроена? Ты так отчаянно ищешь способ улететь с Октавии! Тебя ждет кто-то на другой планете?
— Работа.
— Работа? — у нептунца вырвался смешок. — Я думал, муж или дети… Но работа? Ты удивляешь. Разве это причина грустить? Вы, люди, очень странная раса. На моей планете женщины не работают, а занимаются домом. Женщина — это украшение мужчины, и она должна быть всегда весела и прекрасна. Отдохни, раз выдалась такая возможность!
Он протянул к ней руку, чтобы погладить по щеке, но Инга отпрянула. Быть чужим украшением? Нет, спасибо! Не для того Инга столько сил вложила в «Амадину»!
— Пусти. И не смей идти за мной, иначе я закричу, — предупредила она.
Да откуда этому нептунцу, явно живущему ради удовольствия, знать, сколько бессонных ночей она провела над договорами, как стаптывала ноги в кровь, пока искала подходящие дома для продажи, как обила все пороги, чтобы ей позволили арендовать офис⁈ Ей пришлось продать дом, доставшийся в наследство от родителей, чтобы у неё появились деньги — и первые два года Инга засыпала в страхе, что дело прогорит, и они с сестрой потеряют всё.
А теперь, когда осталось только собирать плоды своего труда и подниматься выше, она оказалась заперта на этой чертовой планете без какой-либо связи с родной планетой! И она понятия не имела, что происходит. Вдруг Соня переоценила свои силы и не справится? Вдруг уже сейчас «Амадина», её детище, разваливается на куски?
Инга уже не шла — бежала по пляжу, задыхаясь от боли в груди. Все попытки выбраться с Октавии оказались тщетными. Ну почему Соня поступила так именно тогда, когда дела у Инги пошли в гору? Обида на сестру душила — ведь Соня была единственной, кто знал, как тяжело дались Инге эти достижения!
Под ноги попался коварный корень, и она упала, растянувшись на песке. Больно ударилась коленом, до крови рассадила локоть — и это стало последней каплей. Инга горько расплакалась, проклиная своё невезение, Соню с её неуместной заботой и расчудесную Октавию с космическими бурями. Вся её жизнь в одно мгновение пошла наперекосяк, словно кто-то проклял. Ей не нужно было ни солнце, ни море, ни долгие знойные ночи и прогулки по пляжу — она просто хотела домой. Но даже такая малость была недоступна!
Сколько она пролежала на песке, Инга не знала. Кожа болела, обожженная палящими лучами, но не было сил встать и уйти в тень. Громкий плач перешел в тихие всхлипывания, но остановиться не получалось.
Когда Арк подошел и прикрыл её обгоревшие руки и шею рубашкой, Инга не стала спорить. Он присел рядом, ни о чём не спрашивая, провел рукой по спутанным волосам.
— Что ты тут делаешь? — с трудом повернула голову Инга, надеясь, что её лицо не совсем раскраснелось.
— Спасаю тебя от солнечного удара, — он продолжал гладить её, и эти неторопливые движения подействовали на Ингу лучше тысячи слов.
Она медленно выдохнула, успокаиваясь, вспомнила, что она взрослая умная женщина, владелица крупной фирмы, а не истеричная девчонка, и перевернулась, сев на песок.
— Как ты меня нашел?
— Я фотографировал крабов, — Арк показал ей фотоаппарат с недавно сделанными снимками. — А потом увидел тебя на песке. Сначала подумал, что ты загораешь и не хотел мешать, но потом понял, что тебя хватил солнечный удар и ты в обмороке.
— Не пытайся придумать мне оправдания. Ты прекрасно видел, что я плакала.
— Видел, — не стал отпираться он. — Но ты ведь затем и убежала, чтобы побыть в одиночестве?
Что ответить на его слова, Инга не знала и поэтому отвернулась, глядя на спокойное море. Разбитое колено болело, локоть чесался, а вместе с ним — и добрая половина обгоревшей спины. По-хорошему стоило промыть и продезинфицировать ссадины, но у неё не осталось сил, чтобы что-то делать. Арк был прав — она не хотела, чтобы кто-то заметил её слабость. Но еще большим желанием было, чтобы её перестали замечать вообще, а в идеале, чтобы всё произошедшее оказалось дурным сном. Как было бы прекрасно по привычке проснуться за десять минут до будильника, умыться и отправиться на работу!