— Правильно делаешь! Я тоже.
Крепыш прошелся взад-вперед, сделал несколько наклонов, пояснил:
— Представляешь, второй день говорильни, размяться некогда.
Облокотился рядом на парапет и заговорил, глядя то ли на площадку перед зданием мэрии, то ли на весь городок:
— А ведь мне рекомендовали уехать. Последний раз совсем недавно, приблизительно за неделю до всего. Отказался. Что мне делать за бугром, кроме как на пляже валяться? Моя родина здесь. М-да.
— А мы должны были улететь в отпуск. У нас и билеты куплены. Сейчас иногда жалею, ну почему я не взял отпуск на пару-тройку дней раньше.
— Да? — Равилич посмотрел на него внимательным взглядом. Потом опять вернулся к созерцанию окрестностей. — Знаешь, что меня удивляет во всей этой истории? Почему мы оказались не готовы? Сейчас все кажется таким очевидным. Все события последних дней, да что там — месяцев — просто кричали о том, что ситуация не может разрешиться сама собой, что нужно ждать чего-то… страшного.
— Помпеи и Геркуланум, — подала голос Света, — двадцатые числа августа, семьдесят девятого года. Тоже, наверно, косились на Везувий: ведь не мог он взорваться вот так вот сразу, без признаков надвигающегося извержения. С другой стороны, сколько было спекуляций на тему конца света? Самый ближний — две тысячи четырнадцатый.
— А вам, барышня, не отказать в уме, — Равилич показал ей большой палец вверх и повернулся к Артёму. — Ну что ж, Сталкер мне сказал, вы зашли к нам за информацией. У меня была возможность немного к тебе присмотреться, да и за случай в «Авроре» мы, по большому счету, должны. Так что инфой поделимся.
— Я, со своей стороны, готов рассказать все, что знаю о ситуации.
— Скорее всего, все, что ты мне можешь рассказать, я и так знаю. Ну разве что расскажешь мне, что в лесу между городом и нами пошли грибы, — собеседник наконец взглянул на Артёма, улыбнулся. — Удивлен? Да чему тут удивляться! Весточки из Города к нам поступают регулярно. Вы же явно тащились пешком через лес. Не знаю, какие из вас ходоки, но наверняка не меньше дня топали. Ведь так?
Артёму оставалось только согласиться:
— Да, ушли в ночь после того, как виделись крайний раз. От утра не ждал ничего хорошего.
— Вот как?
— Не прельщает работа за пайку на непонятных мне людей.
— А что непонятного в Гаврилове? Он-то действует как раз в очень понятных рамках. Так, как его учили. В этом сила армии: пока мы, гражданские, будем метаться, вопрошая, что же нам делать; собирать собрания и ждать, пока найдутся сумасшедшие, готовые тащить на себе весь этот груз, — у них есть штатное расписание и устав, отработанные на ученьях действия и дисциплина. Может, их действия будут и не самыми подходящими для какой-то конкретной ситуации, но они будут. А это в тысячу раз лучше, чем бездействие и паника.
— Может, и так, только я там оказался не нужен. Представляете? Такая амеба, как мой соседушка, все достоинство которого служба в армии, нужен. А я, полжизни готовившийся к подобным ситуациям, нет! — Артём даже задохнулся от обиды.
— Понятно, — понимающе улыбнулся собеседник, хлопнул его по плечу. — Пойми, это не плохо и не хорошо, это данность армейского подхода. Твой сосед, раз прошел срочную, знает, что такое субординация и дисциплина. И оказавшись опять в армейской среде, не будет умничать, задавать вопросы и обсуждать приказы. Он их будет выполнять, возможно спустя рукава. Но для армии это зло известное, методы борьбы с ленью там отработаны столетиями. А вот умник, который вместо исполнения приказа начнет мыслить самостоятельно и делать по-своему, он даже опасен!
— Чем же? Тем, что вместо идиотского приказа сделал так, как было лучше?
— Хм… — на несколько секунд собеседник задумался. — Вот представь, идет корабль. В каюте лазарет, люди, которые задыхаются и даже могут умереть, если не глотнут свежего морского воздуха. По трансляции поступает команда капитана — закрыть иллюминаторы! Но некто, хорошо разбирающийся в медицине, говорит: приказ — идиотский, или даже преступный! Мы можем потерять этих людей. Нельзя закрывать иллюминаторы! И делает по-своему! Вот только он не видит, что идет волна, а иллюминаторы расположены слишком низко и их захлестнет. Он не знает, что корабль перегружен, имеет плохую устойчивость и даже немного воды на один борт способно его перевернуть!
— Ну так капитан должен просто объяснить, по той же трансляции. Конечно, если открытый иллюминатор может привести к гибели всего корабля, ни один здравомыслящий человек не откажется его закрыть. Тем более несколько минут без свежего воздуха никого не убьют, это точно.