На фоне неба над ним склонились, разглядывая, трое незнакомцев — девушка и два парня.
— Точняк живой, глазенками ворочает. Эй, дядя, говорить можешь?
Попытался поднять голову и скривился от пронзившей боли.
— Света, — позвал слабым голосом.
— Да жива твоя телка, — рассмеялась склонившаяся над ним девка, смахнула малиновую прядь, — даже не тронули пацаны. Хотя хотели. Мне скажи спасибо!
Попытался подняться, но руки не держали, и он опять растянулся на земле. Тогда, собравшись с силами, отполз к дереву и облокотился одними плечами. Теперь стало видно происходящее.
Сначала взгляд нашел Светку. Та рыдала, сидя прямо в траве. Губы с левой стороны разбиты, на скуле кровоподтек. Потом до него дошло, что жена сидит в одном термобелье.
Вован рылся в Светкином рюкзаке, как раз доставая оттуда очередной сверток.
— О, Майка, тебе обновки нужны?
Это оказались Светкины летние платья. Майка повертела в руках.
— Да я такую дешевку, даже если мне вообще носить будет нечего, не надену.
И платья полетели в траву. Сама Майка щеголяла в Светкином костюме и берцах.
Еще один, достаточно упитанный парень в такой знакомой горке отвязывал от его рюкзака пустые пластиковые бутылки.
— Он че, старьевщик что ль? На хрена с собой пустую тару таскает?
— Он не старьевщик, он… как его, этот — «берегите лес».
Раздался смех.
— Во дебил, мог бы просто сжечь. Все одно их потом на мусорный полигон отвезут, где они гнить полста лет будут.
Идиоты, пронеслось в мозгу Артёма, а вы воду во что набирать собрались? К лесу ребята явно не приучены.
— Слышь, дядя, снаряга у тебя классная, что ж ты ножиком нормальным не обзавелся? — один из парней крутил в руках его Мору-две тысячи, самый популярный в туристической среде шведский нож. — У моей бабки на кухне и то ножи круче!
Мародеры собирались уходить. На земле остались валяться последствия потрошения рюкзаков: обертки от пайков, смятые бутылки, тряпки. Артёмов рюкзак, пыхтя, напялил на себя толстый парень, Светкин — Вован.
— Ладно, дядя, спасибо тебе за подарки, ты прям Дед Мороз какой-то. Но нам пора. Подругу твою мы с собой забираем…
— А вот это хрен тебе, Русик! — крашеная девица в высоких проклепанных ботинках и косухе резво обернулась к говорившему.
— Диана, солнце мое, я ж не для себя стараюсь, — притворно расплылся Русик, — вон Длинный с Пухлым одиночеством страдают.
Артём, с трудом перевернувшись на живот, уперся обеими руками в землю.
— Я сказала, она с нами не пойдет! — в голосе прорезались истерические нотки.
— Дианка, ты чего? Думаешь, я на нее запал? Вот еще! Там же смотреть не на что!
— Я тебя знаю, кобелина, ты не одной дырки не пропустишь, так что никто с нами не пойдет! — сорвалась на крик крашеная.
Отжавшись, ему с трудом удалось оторвать тело от земли и подставить под себя согнутую ногу. Толчком привел себя в вертикальное положение, разворот… повело, пришлось схватиться за дерево.
— Пошли, красавица.
Высокий тощий парень схватил Свету за руку и рывком поставил на ноги. Та попыталась вырваться. Артём, сжимая кулаки и набычившись, сделал неуверенный шаг вперед. Его еще мутило, но закипевшая в крови злость накачивала силой.
И в этот самый миг крашеная подлетела к Светке и резко наотмашь взмахнула рукой. Светка отшатнулась.
Со своего места Артёму показалось, что крашеная промахнулась, но та с вызовом повернулась к своим спутникам и подбоченилась:
— Я же сказала, никто с нами не пойдет!
— Да ты просто сука бешеная, — с какой-то укоризной, смешанной с восторгом, сказал Русик. — Длинный, пошли.
И он пошагал, догоняя ушедших вперед Вована, Майку и толстого парня. Длинный бросил взгляд на Диану, перевел на Артёма, вымученно улыбнулся, как будто говоря «ну извини, видишь — баба не в себе», и пошел вслед Русику. За ним, не оборачиваясь, ушла крашеная.
Артём перевел взгляд на жену. Та стояла, растерянно-виновато глядя на него, и зажимала себе шею. Из-под руки текла темная струйка.
Мир сузился до размеров этой маленькой, такой родной фигурки и пары метров поверхности вокруг. Пропал лес, вылетели из головы уходящие мародеры и глобальная ядерная катастрофа, все стало неважным и таким далеким. Сознание разделилось.
Шансов никаких. Ты же знаешь, в данной ситуации… Заткнись! — другая часть Артёма, эмоциональная, любящая, отказывалась принимать происходящее. И надеялась: это просто порез. Ничего страшного, капиллярное кровотечение, сейчас наложим давящую повязку, и все будет хорошо… Ты посмотри, разве из капилляров столько натечет?