Сходство между некоторыми ранними китайскими и месопотамскими методами времяисчисления, астрономии и управления объяснялось торговыми связями этих разделенных большим расстоянием центров. Еще в дни Шумера китайские купцы пользовались сухопутными маршрутами, которые вели через Туркестан в Месопотамию. И этот обмен не был односторонним: долина Евфрата извлекала из него такую же большую пользу, как и народы Гангской равнины. Однако климатические изменения и вторжения кочевников в третьем тысячелетии до Христа привели к резкому сокращению объема торговли на караванных путях центральной Азии.
В то время как красный человек пострадал от чрезмерных войн, можно смело утверждать, что замедление развития китайского государства было обусловлено законченностью покорения Азии. Китайцы обладали огромной способностью к расовой солидарности, однако она не смогла проявиться должным образом, ибо отсутствовал тот устойчивый побудительный стимул, каким является постоянная опасность агрессии извне.
После покорения восточной Азии древнее военное государство постепенно распалось – прошлые войны были забыты. От героической борьбы с красной расой остались только смутные предания о древнем состязании с племенами лучников. Китайцы быстро перешли к земледелию, которое способствовало развитию миролюбия, и то, что население было с лихвой обеспечено пригодной для обработки землей, еще больше укрепляло мирный характер страны.
Сознание прошлых достижений (в настоящее время несколько стершееся), консерватизм преимущественно сельскохозяйственной нации, а также хорошо развитая семейная жизнь, – всё это вылилось в благоговение перед предками, превратившееся в такое почитание людей прошлого, которое граничило с религиозным поклонением. Весьма схожее отношение преобладало среди белых европейских рас в течение примерно пятисот лет после краха греко-римской цивилизации.
Вера в «Единую Истину» и поклонение ей в духе учений Синглангтона никогда не умирали, а с течением времени растущая тенденция почитать то, что уже было создано, полностью затмила поиски новой и более высокой истины. Постепенно вместо стремления к неизвестному гений желтой расы стал направляться на сохранение известного. В этом причина застоя того, что некогда представляло собой самую быстроразвивающуюся цивилизацию в мире.
Между 4.000 и 500 годом до н. э. завершилось политическое воссоединение желтой расы, однако к этому времени уже существовал культурный союз центров на реках Янцзы и Хуанхэ. Политическое воссоединение более поздних племенных групп не обошлось без конфликтов, однако общественное мнение по-прежнему отрицательно относилось к войне; поклонение предкам, распространение диалектов и отсутствие необходимости в военных действиях в течение многих тысячелетий превратили этот народ в крайне миролюбивую нацию.
Несмотря на то, что перспективы раннего появления развитого государства не оправдались, желтая раса постепенно овладевала искусством цивилизации – особенно в области земледелия и садоводства. Решение гидротехнических проблем, с которыми столкнулись земледельцы провинций Шэньси и Хэнань, требовало межгруппового сотрудничества. Подобные трудности орошения и сохранения почвы немало способствовали развитию взаимозависимости, что вело к укреплению мира между группами фермеров.
Вскоре развитие письменности, наряду с открытием школ, дало толчок к беспрецедентному распространению знаний. Однако громоздкая система идеографического письма ограничивала число образованных классов, несмотря на раннее появление книгопечатания. И прежде всего, быстрыми темпами продолжался процесс социальной стандартизации и догматизации религиозно-философской сферы. Развитие религиозного почитания предков еще больше усложнилось потоком суеверий, включавших поклонение природе, однако некоторые следы подлинного представления о Боге сохранялись в поклонении верховному божеству Шан-ди.
Огромная слабость поклонения предкам заключается в том, что оно способствует развитию философии, обращенной в прошлое. При всей мудрости, которую можно извлечь из прошлого, ошибочно считать его единственным источником истины. Истина относительна, она развивается; она живет в настоящем, достигая нового выражения в каждом поколении людей – и в каждой человеческой жизни.
Огромная сила преклонения перед предками – в том значении, которое при таком отношении придается семье. Поразительная стабильность и живучесть китайской культуры является следствием высочайшего положения семьи, ибо цивилизация непосредственно зависит от эффективного функционирования семьи, а в Китае семья приобрела такую социальную значимость и даже религиозное значение, которые были знакомы лишь немногим другим народам.