Майк кивнул, накинул на плечо бандольеро с патронами. Пистолет, двухцветный шестнадцатизарядный «браунинг», у него уже в кобуре — тоже моя работа, заставил взять вместо его любимого револьвера. А если в запарке сообразит, как быстро перезарядить, то у него уже не шестнадцать, а шестьдесят пять патронов — еще четыре снаряженных магазина висят на поясе. Надо бы с ним этой самой перезарядкой позаниматься вообще-то.
— Пошли.
Дно легкой лодки качнулось под ногами, Майк уселся за управление. Рыкнул мотор, легкое суденышко развернулось «на пятке» и рвануло к берегу, подпрыгивая на волнах. Здесь мелководье далеко тянется, ближе трехсот метров к берегу нашей яхте не подойти. Да оно и к лучшему, наверное.
Взгляд назад — сын на позиции, с винтовкой, наблюдает за берегом в бинокль. Ладно, пока бдит. Сашка с Яниной в кокпите за столом сидят, играют во что-то.
Черный «Чероки» все ближе, солнце отражается от никелированной решетки. Двери закрыты, внутрь, надеюсь, никто не забирался. «Зодиак» ткнулся в берег, я выскочил на песок, вскинув к плечу карабин с глушителем — прикрываю. Майк подтянул лодку к берегу, воткнул глубоко в песок колышек с тросом, чтобы случайно волной не смыло.
— Пошли.
Песок какой все же горячий, даже через ботинки это чувствуешь. И ноги в нем немного пробуксовывают. А следы гулявших когда-то здесь пляжников уже ветром задуло, не ходил сюда никто, похоже. Подошли к машине осторожно, я глянул в салон через лобовое — пусто, точно никто не укрылся. Двери открылись, щелкнув автоматическими замками — хорошо, что ключи не выбросил, они так и лежали в грузовом поче в разгрузке.
— Смотри! — Майк хлопнул меня по плечу, разворачивая лицом к ряду двухэтажных домиков неподалеку.
— Твою мать, — выругался я от всей души. — Моя больная совесть!
По пляжу бешеным галопом несся оставленный пес. К нам несся, понятное дело, и вся его рыжая морда выражала полнейший и невозможный восторг. Он ведь решил, что вернулись за ним, наверное.
— И на кой хрен ты здесь нужен? — скривился я, а Майк посмотрел на меня с явным неодобрением.
Да клал я на твое неодобрение вприсядку.
— Если ты такой сердобольный — сам его бери, себе, но если он навалит на палубу, то полетит за борт, — сказал я. — А если укусит кого-то из моих, то ты полетишь за ним.
Но пес явно чесал прямо ко мне, почти полностью игнорируя Майка.
— Он тебя выбрал, — усмехнулся Майк.
— Большая ошибка с его стороны.
Я думал, что пес просто сшибет меня с ног, но его, похоже, научили даже в восторге не бросаться на людей. Он просто остановился предо мной, оттормозившись всеми четырьмя лапами и улыбаясь во всю свою пасть, откуда свисал истекающий слюнями огромный розовый язык, и молотил хвостом.
— Мы не договоримся, — сказал я ему по-русски. — Даже не надейся.
Но когда мы открыли двери джипа, пес сразу же вознамерился прорваться внутрь — не забыл той поездки и теперь полагал себя в полном праве. И я, признаться, тут слабость проявил — пустил его на заднее сиденье. Пусть там слюнями капает, все равно машину мыть уже не придется. Мотор завелся с полоборота, джип на полном приводе, чуть подплывая, проехался по песку и выбрался на асфальт. В витрине ресторана, прикрытой от солнца полосатыми маркизами, я увидел двух психов, глазевших на нас через стекло. Один из них, одетый, кажется, в поварскую форму, прижался к стеклу лицом, раскинув руки в стороны, словно хотел броситься к нам с объятиями. Но не бросился — солнце удержало. Или стекло.
Снова рывок мимо клуба «Никки Бич», мимо подъема к отелю «Дон Карлос», под мост, к кедровой роще. Там за нами погнались сразу четверо психов с какими-то дубинами, выскочившие из маленького офиса «Банко Популар», один из них в зеленой форме «гуардиа сивиль», даже с кобурой на поясе, но с пустой. Я вздохнул с облегчением, когда это заметил. Вспомнился тот полицейский в Сотогранде, что начал тогда стрельбу.
Джип ускорился, быстро потерял преследователей, а затем мне опять пришлось ругаться — шоссе было забито стоящими машинами полностью. От выезда на него и до въезда на заправку метров двести, не больше, но нам туда не добраться. Наглухо все заперто. Почти у всех машин открыты двери — люди их просто бросали и шли пешком, похоже. Зачем? Куда? Никто ведь даже не объявлял ни о каких местах для спасения, мир просто развалился и умер. Куда эти люди хотели уехать?
Вон запекшаяся кровь в салоне, похоже, что прямо в нем кого-то убили. Убили — потому что крови очень много, салон весь залит бурым и у открытой двери облако мух. Вон еще чьи-то останки между машинами. Может быть, как раз человека из этой машины? Разбитые стекла, вон еще запекшаяся кровь. Похоже, что психи нападали на людей прямо здесь.