Он выразительно посмотрел на меня. Я вздохнула и начала стягивать перчатки. Шон недовольно спросил:
— Это обязательно?
Юноши уже знали, что я пробуждаю свой дар, только когда проливается кровь. Я достала кинжал и быстро проколола палец. Ночь окрасилась в зеленый, а воздух наполнили запахи. Даже через снег я чувствовала кружащий голову сладковатый аромат тления, к которому примешивалась лёгкая цветочная нота.
— Он уже выходил сегодня, – сообщила я взглянула на небо. Тучи скрывали луну, и было невозможно понять, сколько времени.
— Рановато, – будто прочел мои мысли Стэндиш.
Я развела руками:
— Как есть. Возможно, ловушка не понадобится.
— Если вылезет – не подходите, – предупредил Стэндиш. – Это работа для меня и Тьена. Разделяться не будем. Будьте начеку. Веди, Шиясса.
Я вытянула вперед палец, с которого капала кровь и шумно втянула носом воздух. Зеленые нити вибрировали, сила струилась вокруг меня. Да, где-то впереди ходит ахато. Плитрас, как его здесь звали. Хитрая тварь, которая напитывалась сидой мертвых тел, а затем уходила в город, чтобы резать живых.
Я пошла вперед между крестов, по цепочке одной мне видимых следов и цветочного запаха. Тварь уже была здесь и собрала силу. Тьен бежал чуть в стороне, а за моей спиной шагал Стэндиш с мечом на изготовку.
На небольшом пятачке между сгнившим крестом и почти новым я замерла. Запах обрывался.
— Что такое? – спросил Святой.
— Похоже, он насытился и залег снова, – медленно сказала я. – Ставьте ловушку здесь.
Охотник удовлетворенно кивнул. Я отошла в сторону, чтобы дать ему место. И в этот момент тварь напала. Черная крысоподобная тень вылетела из тени ближайшего креста и вцепилась в ту рук, на которой был порез. Тьен не терял времени даром. Пес почти сразу оказался рядом и оторвал от меня тварь. Почти сразу...
Место укуса стало ледяным, и холод стремительно бежал по моему телу. Я, как подкошенная, рухнула в снег. Последним, что я увидела, был странный камень, который был на шее твари, и черные клыки с красной каемкой. Мы застали финальную стадию перерождения. Плитрас собрал силу и выпустил свой первый яд.
Глава 11. Утро с проблемами
Мне снился холод. Снег и лед были повсюду. Я отчаянно пыталась сотворить заклинание огня, но руки не слушались и ничего не выходило. Все тело было до ужаса тяжелым. И мне не оставалось ничего, кроме как, парить в ледяной тьме.
Из мрака меня выдернуло прикосновение собачьего языка, которое на этот раз казалось теплым. И голоса:
— Убери от нее свою тварь.
— Эта тварь ей нравится.
— Демону не место в госпитале.
— Герцог Бейтан разрешил. Он хозяин этих земель.
— Лекари здесь служат Церкви. Именно они, а не герцог Бейтан, спасли ей жизнь. И то, что я не уехал, а пошел следом за вами.
— Это еще вопрос, для чего вы это сделали.
Тьен еще раз лизнул меня в лицо и тихо позвал:
«Мия?»
Я распахнула глаза и обнаружила, что лежу в просторной, светлой комнате. Солнце ярко светило за окном. Аккеро стоял, оперевшись на подоконник. Тьен сидел прямо передо мной на полу, а его хозяин примостился на стуле рядом с моей постелью. Если в палате был кто-то еще, то я их не видела, потому что по-прежнему чувствовала тяжесть во всем теле. Я попробовала шевельнуться, но тело не слушалось.
Только в этот момент мужчины поняли, что я пришла в себя. Аккеро впился взглядом в мое лицо, а Стэндиш спросил:
— Как себя чувствуешь, Шия?
Я с трудом разлепила губы и пробормотала:
— Что случилось?
— Тебя укусил плитрас. Первый яд – самый сильный. Мы едва успели тебя спасти.
Аккеро холодно напомнил:
— Вы и не смогли бы ее спасти. Моя магия помогла ей протянуть до госпиталя.
— Потому что в кровь попало мало еда. Тьен отодрал от нее эту тварь раньше, чем я сообразил, что происходит.
Я прикрыла глаза и застонала в голос. Мужчины тут же замолчали. Аккеро участливо сказал:
— Раз ты очнулась, скоро действие яда закончится, Шия. Тебе чего-нибудь хочется?
Я снова открыла глаза и выдавила из себя:
— Да.
— Чего же? – спросил он.
Я обвела взглядом мужчин и призналась:
— Чтобы вы оба ушли.
После этого я, наконец, смогла вытащить из-под одеяла руку и обвить ей шею Тьена. На несколько мгновений и Аккеро, и Святой потеряли дар речи. Я уткнулась лицом в черную шерсть. Стэндиш деликатно спросил:
— А кого тогда ты хочешь видеть?