Выбрать главу

– Тихо! Тихо! Замолчите!

Молодой человек стоял рядом с ней и, дрожа, переводил на английский все, что она говорила. На мгновение все затихли.

– Самолеты больше не летают нигде в мире! И другие виды общественного транспорта вряд ли будут сегодня работать! Пожалуйста, постарайтесь сохранять спокойствие, и мы вам поможем! Мы рекомендуем не уезжать в такое время на машине!

Но люди покидали отель, словно из подъезда вытекала человеческая река. Я наблюдал за ними, прислонившись спиной к стене, частично скрытый пальмой в кадке. До меня постепенно доходило, что никто не собирается говорить мне, как поступить. Моя страна осталась без правительства. Шотландии больше нет. Сотни тысяч людей мертвы, а остальные ждут, что больше не существующее правительство скажет нам, как следует поступать в ситуации, которая никогда раньше не возникала.

Я снова попробовал дозвониться до Нади, но соединения по-прежнему не было.

Они непременно должны находиться дома. Там сейчас полночь.

Я думал о вспышке света, гигантском облаке, создающем искусственный дневной свет, а затем о гаснущих огнях большого города.

Я набрал номер домашнего телефона, и он зазвонил.

Мое сердце…

Нет, я не могу просто взять и написать об этом.

Я полагал, что, если бы удалось поговорить с Надей или с детьми, мой мир пришел бы в норму, поэтому все, кроме гудков в трубке, отодвинулось на второй план. Телефон звонил, и я мысленно видел аппарат в коридоре в моем доме. Я услышу голос Нади, и все будет хорошо. Вот сейчас она скажет, что она и дети в безопасности, и мы решим, как поступить дальше. Поговорив друг с другом, мы бы согласовали свои действия.

Телефон продолжал звонить, но трубку никто не брал. Мои размышления прервал автоответчик, попросив оставить сообщение. И он говорил не голосом Нади, или Марион, или Рут, он говорил моим собственным голосом.

Именно в тот момент время для меня остановилось. Не имеет значения, сколько дней прошло. Каждый раз, когда я вспоминаю тот момент, все останавливается и земля уходит из под ног.

Потеряв самообладание, я отшвырнул телефон, и он ударился о стену слева от второго лифта. Я слышал, как разбился дисплей, и это был конец. Я закрыл лицо руками и заплакал прямо там, в вестибюле, на глазах у всех, хотя никто не обращал на меня никакого внимания. Только через некоторое время я услышал, как люди говорят о новых ядерных ударах – по Китаю и еще одном – по Мюнхену или где-то там в Германии. Точно уже не помню.

Получать новости из разных уголков мира стало труднее. Оставались только соцсети, большинство телеканалов не работало. Позже я слышал подобные истории о бомбардировках России и более-менее подробный рассказ об ударе по Иерусалиму. У меня где-то есть список, который я успел набросать перед тем, как Интернет отключился. Не знаю, зачем я пытаюсь припомнить точный порядок ударов. Какая теперь разница? Я услышал: «Они бомбят Вашингтон!» – и до сих пор не знаю, кто эти «они».

Вот что случилось в День первый.

День пятьдесят четвертый

Пара из номера 27 покончила с собой сегодня утром. Или, по крайней мере, все выглядело как самоубийство.

Я проснулся рано. Теперь встаю сразу после пробуждения. Больше никаких «поваляться еще пять минут». «Поваляться» значит вынужденное бездействие, и я неизбежно начинаю думать о Наде, Рут и Марион. Фантазия сменялась фантазией, и я представлял, как они едут вдоль побережья, возможно, объединяясь с дружелюбными автостопщиками, которые тоже спасаются со своими детьми. Затем в воображении интуитивно возникали сцены, в которых Надя отбивается от целых банд угонщиков автомобилей.

Я ненавидел себя за такие мучительные фантазии, но еще больше за то, что мне нравилось жить в этом вымышленном мире, сбегая в него от повседневной реальности.

Заметив, что эта супружеская пара не пришла на завтрак, я поднялся наверх, чтобы проверить, как они там.

Дилан и Натан опередили меня, поэтому, добравшись до нужного этажа, я сразу догадался, что произошло. В течение месяца, начиная с Дня Первого, по отелю прокатилась целая волна самоубийств. Лестничный колодец, всегда темный и уже дурно пахнущий, оставался самым доступным местом для сведения счетов с жизнью. За последние несколько недель никто больше не покончил с собой. Но первые три недели настолько врезались в память, что каждый раз, поднимаясь по лестнице, я ожидал обнаружить еще один труп.

– Джей, не входи сюда, – предупредил Дилан. – Выглядит непривлекательно.