Олег смотрит на себя в зеркало. Темно-зеленое, переходящее в серое и даже черное освещение рисовало на лице юноши такие черты, каких у него не было. Носогубные морщины, глубоко посаженные глаза, щетина, впалые щеки. Но самое страшное было то, что в зеркале было несколько отражений этого зеркала, уходящие куда-то вниз, образуя коридор для всяких призраков, которые вдруг стали вылезать из него и тянуть свои руки к Олегу. Среди них была и Настя, и рыжий военный, и мужик, что был за дверью.
Очнулся подросток в тот момент, когда его ложные воспоминания прервала стрельба, и он упал на смесь, по которой ходил. Стреляли не в него, а в кого-то вдали, чей стройный и черный силуэт медленно двигался к Олегу из руин напротив. В глазах все стало двоиться, постоянный поток мыслей оставил юношу, и тот в последний момент увидел размытую крепкую фигуру, облаченную в форму шофера, в какой-то каске, похожей на капюшон, в противогазе, с автоматом с современными навесами: прицел с лазерным указателем, подствольник, фонарь под ним. Фигура появилась неожиданно, вставала в боевую стойку, постоянно от чего-то уклонялась и стреляла по силуэту.
В почерневшем небе появился вертолет, открывший огонь по руинам, пытаясь достать фигуру и Олега. Человек с оружием взял подростка за плечо, нагнул голову, перекинул его через плечо и зашел в здание возле. Там, сбросив юношу за лестницей, сел возле него, достал какой-то предмет и по нему что-то проговорил. Олег не слышал, что именно сказал. Вместо голоса, непрекращающейся и густой очереди вертолета, взрывов он слышал лишь гулкие хлопки и звенящий шум. В глазах окончательно помутнело, тело окончательно вышло из-под контроля и просто лежало, немного дрожа.
Фигура, оставив свою рацию, достала из своего рюкзака противогаз с панорамной маской, натянул на голову подростка и что-то пробормотала, потом вздохнула и снова отправилась в бой. Раздались громкие выстрелы из Калашникова, парируемые пулеметными очередями, врывающимися в железные двери подъезда со стальным звоном, под который фигура пряталась за этими дверями и перезаряжала оружие. Вскоре, когда Олег попробовал посмотреть на улицу, он увидел там танк с черной эмблемой, чему фигура очень обрадовалась и, не целясь, открыла огонь, выйдя из укрытия, и героически закричала.
Олег опустил голову и почувствовал, как холод, преследовавший его в лесу, возвращается. Дышать стало трудно, подросток всхлипывал, стал нервно дрожать, терять сознание, появился кашель. Обострилась боль в ожогах. Юноша в конвульсиях задергал руками, пытаясь подозвать фигуру того мужика. Тот заметил это, сматерился (это Олег хорошо услышал), подхватил его и понес к выходу, на улицу, где бой уже окончился, и многочисленные черные фигуры в противогазах встречали человека с ребенком на плечах. Скоро Олег уже лежал на БТРе в окружении этих людей и глядел в темно-синее и холодное небо, уходящие вдаль по мере того, как вибрировала машина, пересекая дороги и бездорожья.
Слышались речи этих людей. Они явно обсуждали Олега, но послушать их разговоры ему не удалось. В противогазах речь особенно неразборчива. Да и при чем здесь противогазы, когда подросток лежал бездыханно, направив свои пустые очи к небу.
3
Низкие, но громкие мужские голоса привели Олега в чувства. Темная, холодная, полуосвещенная коморка, находящаяся, видимо, в подвале или под землей, была наполнена не только теми голосами, но и тяжелыми и больными стонами, тихим и горьким плачем, чьим-то горячим бредом. Стены помещения каменные, сырые, неаккуратные, жесткие, с выцветшей зеленой краской отдавали запахом больницы и пыли, подымающейся с белого и грязного пола, на котором лежали всякие тряпки, шприцы, испачканная кровью марля. Вокруг были полуразвалившиеся койки с бредящими и плачущими больными женщинами, детьми и стариками. Также были матрасы, раскладушки, на которых располагались либо военные в черном, либо просто гражданские мужчины. Все были укрыты одеялами и, непонятно зачем, забинтованы. На некоторых были смирительные рубашки или ремни. Олег осмотрел всех и заметил на больных такие же признаки, как у Насти и трупов из автобуса.