— Вообще как ты себя чувствуешь? — спросил отец.
— Нормально. Скажи, что случилось за эту неделю? Может ли Настя уже стать обращенной?
— Отвечу на последний вопрос: вполне, но все зависит, как мне объяснил один биолог, что сражается в наших рядах, от особенностей организма и его сопротивляемости к вирусу. Вот у тебя вообще болезнь эта не способна развиваться. Что касается последних событий, то с первых дней катастрофы идет война во всем мире за право существовать.
— Громов! Говорит Краснов! — оглушительно громко донеслось из рации.
— Громов на связи, докладывай, — невозмутимо спокойно ответил отец.
— Мы доехали до леса, нашли постройку с девочкой внутри. Сейчас движемся в сторону старой больницы.
Эти слова вызвали недоумение и неуверенность у Громова.
— Почему? — неуверенность и тихое недоразумение отца читались теперь не только в глазах, но и в голосе, ставшим более дрожащим и неспокойным, и менее командирским.
— Саня, мы не пробьемся к вам… — Остальные слова перемешались с помехами и непонятным звоном, исходящим из рации. — Их там…много… Засада… мподов…
Эти слова вырвались после недолгого молчания рации. Это было последнее, что сказал Краснов, поскольку после его слов отец немного покрутил что-то на своем приемнике, но отвечал ему только странный шум, от которого становилось не по себе и холодно на душе. Громов выключил свой приемник, положил обратно в карман на груди и двинулся к выходу из лазарета, ничего не сказав сыну.
Страх внутри Олега сменился на тревогу, которая уже несколько раз за десять минут отсутствия отца чуть не свела его с ума. Голова не отпускала плохих мыслей, связанных с Настей. Подростку в какой-то момент показалось, что все это плохой сон, из которого, правда, невозможно выйти. Беспокойство вынудило юношу лечь на койку и закрыть глаза с надеждой на то, что он уснет и успокоится, но оно же заставляло прислушиваться к каждому шороху и додумывать страшное. Надежда угасала, и наступало принятие реальности. Сердце разрывалось, стараясь вызвать слезы, которые Олег подавлял. Наступили отчаяние и меланхолия.
Следующие полчаса пролетели незаметно. Гулкий и порывистый ветер разрывал тишину в подземном госпитале. Изредка хлестал дождь. Наступила ночь. Настолько тихая, что даже не слышалось стрекотание кузнечиков. Открыв сонные глаза, Олег заметил потускневший свет лампочки и спящих больным сном пациентов. Они постоянно горячо вздыхали и мычали, иногда кого-то звали и говорили всякие бессмысленные фразы. Только та девочка, которой поставили укол, тихо спала.
Буря снаружи гремела так, что казалось, будто она вырывает из земли столбы деревьев и уносит в неизведанную и зараженную даль из города. Было слышно, как слетали с домов крыши, шифер, черепица, как лязгал профнастил. Падали на землю фонарные столбы и переворачивались легкие автомобили. Еще долго доносились до людей падающие и разбивающиеся звуки. Никто не спал, только Олег заполнялся тяжестью и закрывал веки. Однако он тут же очнулся, когда тихо прозвучал чей-то голос.
— Что там происходит? — спросил кто-то.
Сначала ему никто не ответил, да и никто не знал, откуда исходит голос, но спустя минуту ему ответили разраженным и заспанным тоном:
— Ураган! Че, ни разу не слышал про ураган?
— Он нас не достанет же?
— Если не заткнешься, то достанет. Спи, придурок!
— Я не могу уснуть — мне плохо. К тому же ураган… Мне страшно! — последнюю фразу голос выкрикнул на весь подвал.
Олега раздражал этот разговор, но он молчал, понимая, что это не его дело. Несмотря на это, ему очень хотелось сказать что-то обоим, чтобы успокоить всех и самому уснуть. Вообще, он не понимал, почему сейчас идет ураган. Куда логичнее густой, высокий и долгий туман, если говорить о последствиях пожара. Подросток приподнял голову и стал искать глазами этих двух.
— Заткнись! Дай людям поспать! Не один ты болен, не одному тебе плохо!
— Врача… — хрипел первый голос.
Зашел «штормовец» и человек в белом комбинезоне. Второй долго стоял возле источника первого голоса, о чем-то шептался со «штормовцем», но в конце концов они взяли этого человека и вынесли из подвала. Олег успел разглядеть только каменно-серую кожу на его лице, прикрытые и гнойные глаза с множеством точек, похожих на дыры или прыщи, удлиненные кисти кривых рук, вызванные мутацией вируса.
После того как его вынесли, наступила выжидающая и напряженная тишина. Никто не осмелился прерывать ее ненужными своими словами. Даже спящая вдали девочка открыла глаза, бросая взгляды по сторонам. Один из них Олег поймал на себе, и сразу же потерял, потому что девочка мгновенно отвернулась. Было слышно, как распахиваются двери больницы, как хлещет снаружи дождь и дует ураганный холодный ветер, сразу же проветривший подвал. Потом раздался хлопок, и все в подвале испугались. Следом донеслось шипение огня, прекратившееся спустя десять минут. Человека, которого вынесли, больше никто не видел — его не принесли, отдав смерти.