Парень ушел совсем недалеко, когда заметил картонный ящик, полный бутылок воды, лежащий рядом с проторенной дорогой. Уже начиналась жара, поэтому он достал одну бутылку, сунул ее в карман и двинулся дальше.
Пройдя еще немного, Том подошел к первому открытому контейнеру. Часть багажа выпала и валялась на земле, другая все еще находилась внутри. Он уже издалека увидел свой рюкзак.
Поднимаясь дальше, Том обнаружил, что, хотя склон не становится круче, он задыхается, а футболка липнет к телу от сильной влажности. Его донимали насекомые. Через несколько часов в этом месте будет невозможно находиться.
Он заметил на земле бумажку и наклонился, чтобы поднять ее, – это был посадочный талон на имя Мигеля Фернандеса, который теперь, вероятно, уже мертв. Том свернул его и машинально положил в карман, потом огляделся, удивляясь, что не видит вокруг тел людей.
На его глазах один человек вылетел из сиденья и ударился о потолок, но в целом фюзеляж раскололся ровно, и тела остались пристегнутыми к сиденьям внутри. Возможно, кто-то даже выжил, но верилось в это с трудом.
Том обернулся и удивился тому, как далеко ушел. Увидев останки самолета и кучку людей, стоящих рядом, с этой высоты, он осознал, что никто не должен был выжить. Этот случай войдет в историю как невероятный, настоящее чудо, подобное тому, которое произошло с одним бортпроводником – он выжил при взрыве самолета на высоте тридцать тысяч футов и благополучно приземлился в глубокий снег.
Том пошел дальше. Шум, сотканный из жужжания насекомых, щебета птиц и голосов животных, смыкался вокруг него плотным кольцом. Джунгли кишели насекомыми. Для них ничего не изменилось, и рано или поздно сначала тела, а потом и обломки будут уничтожены ими и растениями, а все следы крушения сотрутся с лица земли.
Наконец парень достиг вершины, но яснее картина от этого не стала. С другой стороны склон уходил в глубокую, заросшую лесом долину, которая вдалеке вновь сменялась еще более крутыми склонами. Он оглянулся назад, посмотрев на ландшафт под хвостом самолета, – холмистый и густо поросший лесом, вдали виднелись склоны поменьше, бесконечная зелень лесов простиралась настолько, насколько хватало глаз. Том снова стал рассматривать долину и быстро отыскал взглядом остатки самолета, лежавшие внизу довольно далеко от вершины. Это не оставляло сомнений: самолет не просто соскользнул по склону, а оттолкнулся от него и сел на брюхо в долине. Фюзеляж выглядел сплющенным и искореженным, краска обуглилась, словно горела.
Он не знал, как быстро сможет добраться до обломков, но, даже не сходя с вершины, был уверен, что живых там нет. Боявшаяся турбулентности мисс Грэхэм, длинноногий Джек Шо, непонятно чем болевшая Мейси Макмахон – все они были мертвы. И Оливия, которая пожаловалась на Криса и тем самым спасла ему жизнь и одновременно убила мисс Грэхэм.
Было в этом всем что-то абсолютно удивительное. Случайные перемещения, которые определили, кто останется в живых, а кто умрет, в том числе и движение самолета – если бы он пролетел хотя бы еще один ярд, прежде чем столкнуться с вершиной, Том лежал бы сейчас там, внизу, среди чернеющих обломков.
Он вспомнил семью, которую видел на посадке, – вероятно, костариканцев, – с двумя дочерьми. Одна из них казалась его ровесницей, и Том сразу обратил на нее внимание, потому что она была очень красива.
Ее младшей сестре было всего восемь или девять лет, и девчушка прижимала к себе мягкую игрушку.
Он не понимал почему, но не мог принять мысль о том, что эти две девочки лежат сейчас там, мертвые. Том не знал их и потом никогда бы, наверно, не увидел снова, но все равно было трудно осознать, что их уже нет в живых, так же как мисс Грэхэм и других.
Затеплилась надежда, что, возможно, они не погибли, что оказались там в ловушке, ожидая спасения. Может быть, поэтому он первым делом взобрался на эту вершину – потому что ему предназначено найти их?
Чувство было настолько сильным и наполнило его таким лихорадочным нетерпением, что парень, не отдавая себе отчета, сделал шаг вперед, потом еще один и еще, вниз по склону, чувствуя, что нельзя терять времени. Том быстро взглянул на обломки вдали – только для того, чтобы запомнить направление, куда ему двигаться, – но то, что он увидел, мгновенно остановило его и привело в чувства.
Обломки после крушения. Живых там нет, ни двух сестер, ни мисс Грэхэм, никого. Реальность сильнее ударила по нему, представ еще более шокирующей, – как все эти люди могли так просто исчезнуть?
Он вспомнил мисс Грэхэм, как она ободряюще улыбалась, когда кто-нибудь отвечал у доски. Подумал об остальных, школьниках, которых знал только в лицо. Их всех больше не было.