Все еще потрясенный, Бехтерев обнял его ответ. Теперь чувство страха уступило место радости, и Иван не смог скрыть улыбки.
— До сих пор не верю, что та крылатая тварюга и есть ты, — рассеянно пробормотал он, на что «тварюга» лишь тихо рассмеялась. Глядя на них, невольно улыбнулся и Кристоф. Случившееся на поверхности до сих пор не укладывалось у него в голове, и все же где—то в глубине души он начинал верить, что у них еще есть шанс выжить в этой войне.
Единственный, кто не спешил радоваться, был Фостер. Да, заполучить в свою армию кайрама в их ситуации было невероятной удачей. Однако Барон был один, а вражеских машин, в том числе и беспилотников — сотни. Вот если бы и остальные полукровки смогли бы обратиться, история сложилась бы совершенно иначе. Возможно, Эрику даже удалось бы вернуться в свой дом в Австралии.
— Я вот—вот расплачусь, — манерно протянул он, наблюдая за встречей двух друзей. — Такая трогательная сцена!
— Как бы она не стала еще более трогательной, — Дмитрий немедленно отстранился от Ивана и хмуро посмотрел на Эрика. — Я же просил отвезти их на базу.
— Я хотел! — с губ наемника тут же исчезла его характерная ухмылка. — Но после того, как они узнали, что вы и есть кайрам, они заявили, что будут ждать вас здесь. Не мог же я их связать. Нет, был, конечно, вариант — оглушить их с самого начала. Но как—то это странно — сначала спасти, а потом дать по башке. Может, это у вас, русских, принято так обращаться со спасенными, а я.
— Угомонись уже, — прервал его Кристоф. — Дмитри, он нам всё рассказал!
— И это была весьма занятная история, амиго, — усмехнулся Матэо, пристально глядя на Лескова. — Но что еще более занятно: сможем ли мы тоже принять истинную форму? До сегодняшнего дня я был уверен, что это невозможно.
— Я бы многое отдал, чтобы это было возможно, — тихо ответил Дмитрий. — Вся эта история с кайрамом оказалась гораздо прозаичнее. Точно как в жизни: хочешь спастись — спасай себя сам.
— И при этом желательно держаться подальше от «шепчущих», — зло произнес Жак. Только сейчас внушение Матэо перестало на него действовать, и он наконец
понял, как оказался в вагоне поезда. Будь он в трезвом рассудке, он бы никогда не сунулся на поверхность к чертовым «ликвидаторам».
— Ненавижу таких, как вы! — добавил он, в гневе посмотрев сначала на Матэо, затем на Лескова. — И, самое главное, почему я постоянно на вас напарываюсь? Сначала жена, потом один ублюдок из Интерпола, теперь вы.
— Твоя жена была «шепчущей»? — удивился Ханс.
— А почему, по—твоему, я женился? — Жак сердито откинулся на спинку сидения, после чего обратился непосредственно к Лескову. — Ну и каково это — быть кайрамом?
Всю дальнейшую дорогу мужчины обсуждали обращение «иного» в истинную форму. Пытались понять, что Дима чувствовал, как выдыхал пламя, как научился летать. Вопросов было множество, и каждый стремился озвучить самый важный. В свою очередь Лесков ограничивался краткими ответами, надеясь, что присутствующие здесь полукровки скоро сами всё поймут.
В диалог не вступал только Фостер. В отличие от Матэо, Кристофа, Жака и Ханса он прекрасно помнил не только о преимуществах «Эпинефрина класса А», но и о его недостатках. А именно то, как этот препарат чуть не убил Вайнштейна, как отправил в кому Лескова, и как вызывал у последнего провалы в памяти. Спасительная соломинка, за которую уцепились здешние полукровки, представлялась ему не лучше бомбы замедленного действия. Или наркоты: вначале всё так хорошо и весело, а потом открывается другая сторона этой «невинной забавы».
Эрик молча переводил взгляд с восторженных лиц Кристофа, Ханса и Одноглазого, которые уже предвкушали свое перевоплощение. Иногда посматривал на спокойное, но все же очень заинтересованное лицо Матэо. Затем на Дмитрия: почему—то в данном случае он был особенно скуп на слова. Словно мошенник, продающий некачественный товар разгоряченной толпе.
Однако, когда они добрались до базы, их оживленный разговор моментально стих. Едва двери лифтовой шахты отворились, Дмитрий и его спутники увидели группу вооруженных солдат. Само собой, это было скорее показательное действо, адресованное непосредственно Лескову, который нарушил правила, но подобное поведение немало разозлило и его спутников. Они рисковали жизнью, чтобы принести с поверхности лекарства, несколько человек погибло, а какой—то идиот отдал распоряжение тыкать в них автоматами.
«Идиотом» оказался представитель совета Балтийской, Евгений Борисович Смирнов, который лично решил заняться руководством станции, пока Лесков напивался в своем кабинете. Это был высокий темноволосый мужчина лет сорока, привлекательный для женщин и уважаемый среди мужчин. Он был военным, а не политиком, и, наверное, именно благодаря его решениям, Балтийская сумела пережить атаку врага. Теперь же по его приказу все оставшиеся в живых вместе с необходимыми ресурсами были переведены на Спасскую и Адмиралтейскую. Даже после атаки «ликвидаторов» эти станции все еще оставались самыми защищенными.