Новость о том, что Дмитрий забрал единственный уцелевший поезд без предупреждения, откровенно взбесила его. Лесков никогда не был у него на хорошем счету: «процветающий», который способен внушать людям свою волю, не мог вызывать доверия. О его прошлом ходили весьма неприятные слухи, к тому же его часто ловили на лжи. Наличие Дмитрия в совете Спасской и вовсе вызывало много вопросов: поговаривали, что он держался там лишь потому, что в прошлом был в хороших отношениях с покойным Александром Волковым, а так же путался с Эрикой Воронцовой.
Но что еще больше злило Евгения Борисовича, так это поведение Дмитрия после падения Спасской. В то время как люди наиболее в нем нуждались, Лесков закрылся у себя в кабинете, тем самым подчеркнув свою несостоятельность как лидера. Его эгоизм и равнодушие лишили людей остатков боевого духа. Один солдат Спасской настолько отчаялся, что вскоре после отпевания погибших застрелил свою семью, после чего застрелился сам. Он больше не мог ждать, когда это сделают роботы «процветающих».
Однако все заготовленные слова Евгения Борисовича куда—то испарились, когда Дмитрий вышел ему на встречу. Его кожу по—прежнему скрывала чешуя — открылась только левая часть лица и подбородок, но от этого Барон выглядел еще более жутко.
— Что всё это значит? — выдавил из себя Смирнов, в ужасе глядя на то, что когда—то было Лесковым. Солдаты не посмели его задержать — пронизывающее чувство страха заставило их отступить, и теперь Дмитрий беспрепятственно приблизился к своему собеседнику.
— Тот же вопрос я хотел задать и вам, Борис…
— Евгений Борисович, — поправил его военный, буквально заставляя свой голос зазвучать тверже. То, что Дмитрий не помнил его имени, бесило не так, как самоуверенный взгляд этого «недолидера». — Сомневаюсь, что ты собирался спросить меня о том, зачем я угнал поезд, в то время как должен был сидеть в своей комнате и напиваться. А вот я тебя спрашиваю.
— Считайте это прихотью бывшего «процветающего», — Лесков усмехнулся, после чего, смерив собеседника взглядом, неспешно направился прочь. Сейчас ему меньше всего хотелось объяснять, что произошло на поверхности. Хотелось есть. И в душ.
— На правах нового главы совета Спасской, я приказываю тебе объясниться! — взбешенный подобным поведением, Смирнов повысил голос. Только тогда Дмитрий остановился и, обернувшись на Евгения, задумчиво посмотрел на него. Это был странный взгляд, который толком ничего не выражал, но, когда глаза Лескова на миг окрасились медным, мужчина отчетливо услышал в своем сознании его спокойный голос:
«Овцы не могут приказывать волкам».
Затем Дмитрий скрылся в правительственном здании.
Люди, ставшие свидетелями возвращения группы, еще долго обсуждали между собой чудовищный вид бывшего «процветающего». Но еще больше их волновало появление на территории Петербурга кайрама. Лесков и его спутники пока что не стали рассказывать, кем был тот «истинный» на самом деле. Не хотелось давать людям пустую надежду на то, что и другие полукровки смогут обратиться и тем самым защитить их. Сначала нужно было все проверить…
Было около пяти часов утра, когда настойчивый стук в дверь разбудил Дмитрия. Лесков резко сел на постели, чувствуя, как у него внутри все холодеет. Что—то определенно случилось, раз его подняли так рано. Поспешно набросив на себя халат, Дима бросился к двери и, распахнув ее, с удивлением обнаружил стоявшего на пороге Матэо. Испанец выглядел так, словно и не ложился спать, однако его лицо не выражало ровным счетом никакого беспокойства.
— Что—то случилось? — в тревоге спросил Лесков.
— Случилось, если тебя невозможно разбудить, — с иронией заметил мужчина.
— Так можно и всю войну проспать. Я почему пришел. Новость о том, что ты и кайрам — одно лицо, всю ночь не давала мне покоя. А, если быть точнее, перспектива, что и я могу обратиться.
— Альберт вроде как сказал.
— Да слышал я, что сказал твой Альберт. Ампулы у тебя еще остались?
Услышав эти слова, Дмитрий удивленно вскинул брови.
— Да. Только не говорите, что собираетесь.
— Конечно, собираюсь, — губы испанца тронула знакомая улыбка. — Давай их сюда, амиго. В жилой зоне и так уже всё разрушено, так что, я думаю, никто не обидится, если я попробую обратиться там. Судя по твоим размерам, я не должен получиться сильно больше, хотя я и выше тебя.