— Вы не всё знаете, Матэо. На Альберта эта сыворотка оказала совершенно противоположный эффект. Он чуть не погиб.
— Лично мне без разницы — сейчас подохнуть или завтра от пули «ликвидатора». И раз все знают, что без кайрамов эту войну не выиграть, то о чем еще говорить? У тебя получилось — получится и у меня. Я уже кололся этим дерьмом в Мексике, и, как видишь, до сих пор жив. Я вообще — живучий сукин сын, не так ли?
— Допустим, — Лесков все еще недоверчиво смотрел на своего собеседника. На ум тут же пришло воспоминание, что Альберта в тот раз все—таки удалось откачать с помощью внушения. Может, и сейчас получится? Вот только Вайнштейн использовал две ампулы, а этот собирается как минимум четыре.
— Тогда неси их сюда, — с этими словами Матэо красноречиво протянул Дмитрию ладонь, ожидая, когда на нее положат заветные ампулы.
— Вы — удивительно бесстрашный человек.
— Или настолько чокнутый, что ни одна клиника не берется меня лечить. Ну же, отдай их мне.
Больше просить не потребовалось. Жестом пригласив испанца войти в комнату, Дмитрий открыл сейф и протянул ему футляр.
— Я могу стать свидетелем вашего самоубийства? — поинтересовался он, все еще не выпуская ампулы из пальцев. В ответ испанец лишь рассмеялся, после чего все же кивнул.
Спустя некоторое время они наконец добрались до разрушенного жилого сектора. Теперь это место выглядело пустым и заброшенным, словно часть наземного Петербурга провалилась вниз. Будь здесь ветер, то сквозняки уже облюбовали бы изуродованные здания и бродили бы по безмолвным улицам.
— Не самое романтичное место, чтобы подыхать, — философски заметил испанец, снимая с себя нательный крест. — Подержи пока у себя. Надеюсь, он мне еще пригодится.
— Вы все еще можете передумать, — напомнил ему Лесков. — Альберт считает, что эффект сыворотки совершенно непредсказуем. На каждый организм он влияет по—разному.
— К черту этих докторов с их запретами, — мужчина снова усмехнулся. — Но, если что пойдет не так, передай крест Веронике.
Лесков молча сжал украшение в кулаке, не замечая, как грани больно вонзаются в ладонь. Его охватило нечто, похожее на страх. Затаив дыхание, он наблюдал за тем, как Матэо вводит себе препарат.
— Ты бы хоть отошел, — произнес испанец, заметив, как Лесков завороженно смотрит на последнюю ампулу в руке мужчины. Последние слова дались Матэо сложнее. Он даже не был уверен, что произнес их вслух. Сердце забилось так сильно, словно собиралось выпрыгнуть наружу. Прижав руку к груди, мужчина несколько раз судорожно вздохнул, жадно хватая ртом воздух. На миг в его глазах отразилась паника, и, когда он посмотрел на Лескова, то заметил, как тот стремительно попятился назад.
Спиной налетев на стену частично уцелевшего здания, Дмитрий толком и не заметил, что ударился.
Затем его оглушил грохот, поднялась пыль, но во всем этом хаосе он не мог отвести взгляда от создания, что сейчас находилось перед ним. Оно потрясало воображение своей мощью, величием и удивительной красотой. Это был дракон.
Да, то самое мифическое существо, воспетое и проклятое сотнями легенд. Для одних народов — воплощение мудрости, для других — жестокости и зла. Его чешуя была темно—фиолетового цвета, который ближе к основанию перетекал в черный, голову венчали разной длины рога. Бока скрывали огромные перепончатые крылья, заостренные по краям.
Но вот дракон пошевелился и первым делом снес хвостом еще одно здание, отчего жилой сектор снова оглушил грохот.
— Стой! Не двигайся! — крикнул Дмитрий, с трудом откашлявшись от пыли. То, что Матэо окажется таким же неповоротливым, как и он сам, его не сильно удивило. Зато удивило то, что испанец все еще был жив. Только сейчас Лесков осознал, что опасность позади, и он вдруг почувствовал ту самую надежду, которая еще недавно охватила его друзей.
Схватившись за голову, он расхохотался. Хотелось смеяться до слез, до хрипа, до тех пор, пока всё отчаяние, что накопилось в его сердце, не вырвется наружу. Но в этот самый момент Матэо снова попытался разобраться со своими конечностями, отчего разнес еще одно здание.
— Да погодите, Матэо! — все еще смеясь, Лесков поднял руки, желая угомонить прыткого испанца. — Это лучше делать на улице. Потерпите до утра! Сейчас просто дождемся, когда действие препарата закончится. И не шевелите хвостом! Бога ради, оставьте его в покое!