— Привет. Есть что на ужин?
— Не успела приготовить.
— И чем это ты занималась? — усмехнулся Рон. — Муж приходит с работы голодный, а на столе шаром покати.
Он явно пытался шутить, за эти годы я научилась распознавать его юмор между кучи ненужной информации.
— Ознакомься с этим, пожалуйста. — Я равнодушно и небрежно бросила перед ним папку с документами.
— Что это?
Я молчала, пока он читал содержимое. Сначала мужчина хмурился, а затем его брови поползли вверх в изумлении.
— Документы на развод? Какого черта, Гермиона?
— Там уже стоит моя подпись, тебе всего лишь надо поставить свою. Не беспокойся, там нет подлости и ты будешь иметь полное право на общение с детьми, а также мы поделим этот дом, так как это совместно нажитое имущество. От тебя требуются обязательные ежемесячные выплаты детям — на их счета в Гринготсе, остальная финансовая составляющая по твоему желанию и платежеспособности.
Он несколько секунд молчал, а затем швырнул мне обратно эти бумаги.
— Ты с ума сошла? С какой стати? Я не буду это подписывать.
— Видит бог, я хотела по-хорошему.
Я аккуратно собрала документы в нужном порядке и подняла на мужа безразличный холодный взгляд. Рон был в бешенстве.
— Я знаю о тебе и Лаванде. Даже не пытайся оправдываться, я вас видела неделю назад в магловском ресторане. Также я знаю, что весь год ты врал мне о работе в выходные, чтобы быть с ней. Знаешь как я узнала? Принесла тебе в аврорат чертов ланч.
Мужчина опустил глаза и сцепил руки в замок. Капкан захлопнулся — теперь Рон в ловушке.
— Я обещаю, что твоя семья не узнает об истинных причинах нашего развода. Скажем, что это было обоюдное желание, так как мы давно живём как чужие люди. Я сохраню твою репутацию и честь перед родными, так что подписывай.
— Я должен объяснить все, — хрипло произнёс Рон.
— Я не хочу ничего слышать. Прошу тебя, просто подпиши, и я уйду. Без скандалов, подлостей и лишних эмоций.
— Хватит делать вид, что тебе все равно! — закричал он. — Хватит заставлять меня чувствовать себя полным ничтожеством, ты всегда это делала! Ты принижала меня и мои заслуги, тебя раздражало все, что я делаю, все было не так, как тебе угодно. Ты пилила меня. Ты была холодной и отчужденной. Ты даже не хотела заниматься со мной любовью, Гермиона! Помнишь эти периоды? Мы часто жили как соседи, а сейчас ты выставляешь меня чудовищем, это несправедливо.
— Черт возьми! — Я засмеялась. — Ты это хотел мне объяснить? Что я виновата в том, что ты год не мог удержать свой член в штанах или что струсил первым подать на развод, потому что боялся осуждения своей семьи, ведь тебя абсолютно все всегда ущемляют и принижают твои заслуги! Так ведь?
— Ты невыносима!
— Рон, ты слышишь себя? Я не святая, и ты прав во многом. Я неидеальная и была не всегда справедлива по отношению к тебе, но многократная измена — это выбор. Я даже не могу списать это на ошибку, ты из раза в раз принимаешь решение солгать мне и пойти к ней. Мерлин всемогущий, тебе даже не стыдно! — Я всплеснула руками. — Или тебе нравится унижать меня? Ты так самоутверждаешься?
— Ты снова это делаешь — унижаешь.
— Я защищаюсь, Рон! И мне страшно от того, что ты не слышишь меня и не понимаешь. Но, что ж, так было всегда. Подпиши, пожалуйста, документы. Клянусь, там все прозрачно.
Рон яростно притянул к себе папку и поставил везде свою подпись. Он так сильно вдавливал кончик пера в пергамент, что я испугалась — вдруг он его разорвёт. Когда все случилось, Рон молча ушёл и с силой захлопнул за собой дверь. Я вздрогнула, осмотрелась по сторонам пустого дома, села на ковёр и расплакалась, скрыв лицо ладонями.
Вот и все, так заканчиваются сказки, и начинается реальная суровая жизнь.
В следующий раз мы встретились у адвоката. Рон был мрачным и тихим, внёс коррективы в договор, желая оставить весь дом мне и детям. Я на это согласилась, но тем не менее чётко решила продать его, не имея желания жить в стенах, которые вобрали в себя слишком много воспоминаний, разочарований и боли — все это буквально давило на меня.
Только ленивый член многочисленного рыжего семейства не пришёл поговорить со мной. Молли причитала, плакала и винила во всем Рона, а я изо всех сил старалась поддерживать легенду, и мне было жаль, что он в очередной раз поступил как слабак, утаив горькую правду от всех. Джинни облегченно выдохнула и выразила радость, что пусть и спустя столько лет, но мы поняли, насколько не подходим друг другу. Я вымучено улыбалась и мечтала дожить до того времени, когда все, наконец, перестанут мусолить эту тему и заткнутся.
Джордж пришёл ко мне самым последним. Однажды вечером я открыла дверь, удивляясь позднему гостю, а там стоял он — и снежинки таяли в его огненных волосах.
— Можно войти?
Я молча пропустила его внутрь и также молча заварила горячий чай. Джордж с благодарностью принял у меня чашку.
— Если и ты начнёшь мусолить тему нашего с Роном развода, я кинусь в тебя авадой.
Джордж засмеялся. Я заметила, что за те пару месяцев, что мы не общались, он заметно оправился, лишь на дне глаз плескалась тень глубокой печали.
— Я просто подумал, что тебе нужен кто-то, кто поймёт. Ты уже дважды меня выручала, может настал и мой черёд?
— Мне бы не очень хотелось это обсуждать. — Я устало потёрла глаза. — Ещё надо как-то сообщить это детям, это самое сложное, учитывая характер Розы.
— Забудь хоть на минуту об этом, Грейнджер. Хоть на мгновение подумай о себе. Вы с малышом Ронни стали как кошка с собакой, что произошло? Я интересуюсь не из любопытства, а потому что ты мне небезразлична, и я хочу помочь тебе.
Мои губы предательски задрожали, и я разрыдалась. Джордж на секунду опешил, но в тот же момент сел со мной рядом и обнял. Я положила голову ему на грудь, вдыхая знакомый, но давно забытый запах, и дала волю истерике, не стыдясь своих слез. Могла ли я когда-то подумать, что однажды именно Джордж станет моим спасением? Мужчина крепко обнимал меня и гладил по волосам, а когда мои рыдания стихли, он отстранился и большими пальцами стёр со щёк слезы.
— А теперь рассказывай, что этот урод сделал с тобой.
— Джордж, пообещай мне, что никто не узнает, и это останется только между нами?
Он нахмурился, но кивнул.
— Скажи это вслух! — потребовала я. Джордж закатил глаза.
— Обещаю, положив руку на сердце.
Я прерывисто вздохнула, а затем вывалила на него всю правду, с каждым сказанным словом чувствуя лишь облегчение, как будто тяжкий груз упал с сердца. Джордж не перебивал меня и слушал с абсолютно невозмутимым лицом, а когда я закончила, он ещё с минуту молчал, осмысливая услышанное.
— Я сейчас пойду и убью его.
— Джордж! — взвизгнула я и потянула обратно на диван. — Ты мне обещал.
— Я не думал, что он сотворил такое! Грейнджер, он просто мразь, он унижал тебя столько времени, обвинил во всем, потакая своим сраным комплексам, а потом позволил тебе скрыть правду. Какого черта ты его защищаешь?
Я давно не видела Джорджа таким разъярённым. Его глаза пылали гневом, а в интонации было столько яда и ярости, что я немного пожалела о своём поступке.
— Я не хочу, чтобы наши дети однажды узнали правду, не хочу создавать для них неблагоприятную атмосферу лишь за тем, чтобы потешить своё самолюбие и позволить всем меня пожалеть, а Рона — уничтожить. Мы взрослые люди, Джордж, и должны нести ответственность за свои действия, должны предвидеть последствия, чтобы иметь возможность защитить тех, кого любим.
Джордж изумленно смотрел не меня долгим пронзительным взглядом, а затем на выдохе произнёс:
— Ты потрясающая, Грейнджер.
Я подняла на него смущённый взгляд. Что я видела в его глазах в этот момент? Восхищение и нежность, от которой у меня сердце пустилось в пляс.